Было прохладно. Густой туман стлался над деревней. Отяжелевшие от росы горькие лопухи пригибались к самой земле. С них скатывались прозрачные капли. В сыром воздухе отчетливо слышалась стрельба. Федор поеживался от утренней прохлады, взад и вперед похаживая возле своей землянки.
– Да, это так...- наконец проговорил он, отвечая каким-то своим мыслям.- Надо разбудить лейтенанта.
Он постоял на одном месте немного и потом решительно направился к блиндажу Марченко.
– Что ты не спишь? - ворчливо встретил его лейтенант.
– Не спится,- сказал Федор своим глуховатым голосом.- Надо доложить генералу.
– О чем?.. А-а!.. Ну что ж, докладывай.- Марченко вдруг стремительно сбросил одеяло, вскочил на ноги. Его коричневые глаза вспыхнули злым огнем.- Ты с ума сошел, Забаров! Погубишь и себя и людей!..
– Так прикажите, и я не пойду.
– Нет... генералу надо сообщить,- неожиданно смягчился лейтенант и, досадливо скрипнув новыми ремнями, добавил: - Но не забудь сказать, что это твоя затея.
– Слушаюсь. Разрешите идти?
– Иди.
Забаров тяжело поднялся по земляным ступенькам. На минуту его фигура закрыла вход, и в блиндаже стало темно.
От командира роты старшина направился прямо к генералу. Идти пришлось лесом. Здесь укрывались десятки свежих полков. Забаров никак не мог понять, откуда прибывает такая бездна войск и для чего она предназначается. Федора часто останавливали часовые; приходилось объясняться. Наконец он добрался до наблюдательного пункта комдива.
Сизов уже стоял на своем обычном месте, на обшарпанном минами дереве, и Забарову пришлось туда взбираться. Генерал выслушал его внимательно. Потом сказал:
– Мысль дерзкая, но стоящая. Свяжитесь с Быстровым. Его саперы вам помогут.
Через три дня после этого разговора, в глухую полночь, у Донца, против меловой горы, раздался оглушительный взрыв. А двумя часами позже Кузьмич, вышедший из землянки проведать своих лошадей, увидел возвращающихся разведчиков. Впереди шел Забаров. До ездового донеслись его слова:
– Это им за Уварова!..
Вечером 24 июля в маленьком голубом радиоприемнике, добытом Шахаевым в последнем поиске, раздались знакомые всем трогательные позывные Москвы -первый вестник важных сообщений. Разведчики насторожились. Ласточка, удивленная внезапно наступившей тишиной и странным звуком, с любопытством высунула из гнезда свою красношеюю головку, тоненько пискнула. На нее никто не обратил внимания. Она пискнула еще раз, в тон звукам, которые время от времени лились из голубой коробочки. Наконец звуки смолкли. Голос диктора прозвучал просто и торжественно.