Но вот, наконец, и балка. Здесь можно было идти уже в полный рост. Позади осталась вершина меловой горы. Теперь - душевная разрядка. Но нельзя поддаваться слабости. Надо идти не задерживаясь. Это понимал каждый, никто не требовал отдыха.
Все дальше и глуше шаги.
К рассвету разведчики были уже километрах в десяти от линии фронта. На лесной поляне остановились отдохнуть.
Выставив часового, Шахаев лег на живот, разложил на росистой траве карту, вынул компас. Подозвав к себе солдат, сержант еще раз повторил задачу.
– Все поняли?
– Все,- ответили хором.
Уваров, стоявший часовым, вдруг позвал Шахаева.
– Посмотрите, товарищ сержант,- сказал он, когда тот подошел.
Они оба наклонились, рассматривая что-то на просеке.
– Танк прошел. Совсем недавно.
На земле глубоко отпечатались лапы гусеничных траков.
– Да. Но какой танк, товарищ сержант? Видите - ширина гусениц какая! Около метра. Таких я еще ни разу не видел...
Шахаев поднял на Уварова глаза и внимательно посмотрел на него.
– Значит, новые появились? Прав был наш генерал, когда говорил об этом.
– Конечно,- убежденно подтвердил Уваров.
"Умен",- мелькнуло в голове сержанта. Он нагнулся еще раз и, растопырив пальцы, смерил ширину гусениц. Записал в блокнот. Затем срисовал отпечаток траков"
Подошел Сенька.
– Над чем это вы колдуете?
Ему показали необычный след.
"Эх, чертяка!.." - и Семен тихонько свистнул.
– А теперь обойдите вокруг: нет ли тут поблизости немцев,- приказал Шахаев Сеньке и Якову.
Минут через двадцать они вернулись и доложили сержанту, что никого не обнаружили.
– В таком случае - отдыхать! - распорядился Шахаев.
Бойцы расположились на поляне. Только Аким не отдыхал: по заданию сержанта он пошел в разведку.
Ванин прилег рядом с Уваровым.
– Забыл тебе сказать, Яша, вчера утром сапер Пчелинцев прибегал из вашего батальона. Тебя спрашивал. Вы что с ним, дружки?
Скупая улыбка тронула плотно сжатые губы Уварова.
– Дружки.
– Он за письмами на почту не ходит, случаем? - неожиданно спросил Ванин, сузившимися кошачьими глазами взглянув на Уварова.
– Ходил раньше. А сейчас как будто нет. А что?
– Ничего. Так просто...- Ванин нахмурился.- И давно вы с ним встретились?
– Еще в сорок втором.
– Каким же образом? Интересно.
– Самым обыкновенным.
Уваров говорил правду. Знакомство его с Васей Пчелинцевым произошло при обстоятельствах, какие часто бывают на войне.
Было это в августе 1942 года. Отходили от Дона. Шли по безлюдной, голодной Сальской степи, с ее обожженными лысинами скифских курганов. Гонимые ветром-суховеeм, мчались по ней серые шары перекати-поля. Тускло поблескивали каски под прямыми лучами разморенного жарой и будто остановившегося солнца. Степь... Едкая гарь над опаленными станицами. В душном воздухе - постылый свист чужих моторов. Впереди шли разведчики, за ними - стрелки, потом - саперы и, наконец, позади всех, немного приотстав, шагал маленький бронебойщик. Тяжелое длинное ружье лежало на плечe бойца. И что-то скорбно-торжественное было в его медленном и упрямом передвижении, будто нес он не ружье, а раненого товарища... По щекам солдата катились грязные ручейки пота, под обожженной солнцем кожей туго шевелились желваки. В глазах скрытое ожесточение. Его напарник был убит при переправе через Дон. И вот теперь маленький боец нес один тяжелую бронебойку. Иногда он испытывал минуты тупого отчаяния, хотелось плюнуть на все и, зажмурив глаза, идти куда угодно, хоть на край света. Но в то же время его удерживало что-то такое, что заставляло собирать последние силы и шагать, шагать в колонне, под палящим солнцем, под бомбежками... Временами бронебойщик впадал в забытье, и тогда ему казалось, что сзади него по-прежнему трусит озорной, неунывающий напарник со своим невозмутимым курносым лицом и помогает нести противотанковое ружье. Но минуты забытья проходили, и огромная тяжесть вновь давила на ноющее плечо. Лицо маленького бойца вновь принимало озлобленное выражение. Глаза его, красные от бессонных ночей и от въедливой горячей пыли, бездумно смотрели на широкую и мокрую спину шагавшего впереди сапера, обвешанного с боков шанцевым инструментом. Сапер шел ровно, уверенно ступая на землю своими короткими и, по-видимому, очень сильными ногами. Вдруг сапер запел: