Ему не хотелось разговаривать, и он был доволен, что она тоже молчит. Отказ Жюли ранил его гораздо сильнее, чем он мог себе представить.
– Здесь я с тобой расстанусь, – сказал он, затормозив у дальнего входа. Ему совершенно не хотелось развлекать публику прилюдным прощанием на взлетной полосе.
– Конечно.
Эрик достал с заднего сиденья ее сумку и передал ей.
– Спасибо, что не устроила сегодня сцену во дворце, – произнес он ровным голосом.
– Ты можешь сам сообщить новость отцу, когда сочтешь нужным.
– Перспектива не из приятных.
Они стояли лицом к лицу. Почти против воли Эрик поднял руку и дотронулся до ее щеки.
– Все еще не могу поверить, что ты уезжаешь.
– Так надо, – прошептала Жюли. – Прощай, Эрик.
Она пошла прочь и скрылась за дверями аэровокзала.
Выругавшись, Эрик снова забрался в машину. Но не уехал, а смотрел, как ее самолет оторвался от земли, а потом еще подождал – на случай, если она передумала. Но среди небольшой группы людей, вышедших из дверей аэровокзала, Жюли не было.
Эрик вывел машину на дорогу и снова выругался. Почему ей удалось остаться благородной и великодушной до конца? Почему она не могла закатить скандал или сделать какую-нибудь мелкую пакость, чтобы ему не было так жаль потерять ее? Например, послать его к черту, чтобы дать ему повод разозлиться на нее и выпустить пар? И почему, в конце концов, она просто не приняла его предложение?
Нет, это невозможно. Такая женщина, как Жюли, ни за что не согласилась бы выйти замуж на его условиях. Он с самого начала был прав – не нужно было с нею связываться.
Теперь перед ним стоит проклятая дилемма, и все из-за неожиданного решения отца оставить трон. Эрик снова оказался на исходной позиции, но на этот раз времени осталось совсем не так много, как он думал.
Сосредоточившись, Эрик выбросил из головы все посторонние соображения, мешающие рассуждать разумно. Он – прирожденный специалист по решению проблем. Надо что-то придумать.
Без Жюли.
Звук открывающейся двери гулко отдался по пустому замку.
Жюли ногой захлопнула за собой тяжелую дверь и бросила сумку на пол. Эти звуки тоже долго плутали эхом по отдаленным каменным закоулкам. Так никогда не бывало прежде. Целый год она жила здесь одна, но никогда ей не было одиноко. – Но теперь все не так, как раньше, и это вполне логично. Сначала она проклинала неожиданное заявление короля, но потом поняла: лучше, чтобы между нею и Эриком все быстрее пришло к естественному концу.
К концу. В этом слове – тупик. Как ни любила она Эрика, когда дошло до дела, она поняла, что не сможет довольствоваться половиной.