Питу не было никакого дела до ее переживаний, он платил, а следовательно, заказывал музыку. Ему нравился этот вольный остров Тарута, где за пятьдесят-сто долларов можно было получить удовольствие, о котором он долго мечтал, находясь в плавании, в открытом море. И он отрывался по полной программе, с нетерпением и неистовством человека, долгое время лишенного контакта с женщиной.
На этот раз Пит так увлекся, что правая нога Любы, неведомо для нее, соскользнула в унитаз, в дырке которого, окруженной кафельным полом, мурлыкала вода. Проститутка чуть не подвернула ногу, но Питер, подхватив ее, продолжал. Тогда Люба стала отбиваться, дергать его, желая обратить его внимание на свое неудобное положение, но он точно сдурел.
На ее счастье, он вскоре кончил.
– А… о! – Тут только он увидел, что девушка стоит одной ногой в унитазе. – Сорри, прасти!
– Ничего себе, со-у-ри, – раздосадованно и устало выдохнула Люба.
Он помог ей встать на пол.
– Сто пятьдесят, – она взяла из рук Пита стодолларовую купюру и сделала жест пальцами, символизирующий деньги.
– Еше? – догадался Питер.
– Еще хаф, – Любе при расчетах с иностранцами пришлось-таки выучить несколько английских слов.
Она взяла с пола порванные трусики и помотала ими перед носом Питера.
– О, со-у-ри! – встрепенулся он и без колебания достал десять долларов.
– Френч, – наморщила Люба свой не обременный тяжкими познаниями лобик, – френч, – повторила она, желая таким образом довести до сведения офицера, что трусы французские, а следовательно, стоят больше десятки.
Питер сделал вид, что не понимает, и пожал плечами. Тогда Люба, положив десятку в лифчик, туда же, где она спрятала сотку, растопырила пальцы на обеих руках и четырежды сделала своеобразное движение, характерное для торговых переговоров белого человека и дикаря. Питер ответил ей странной улыбкой и недоуменным взглядом. Он порылся в кармане и достал еще двадцать долларов.
– Твенти далларз, – сказал он таким торжественным голосом, словно объявлял неприятелю, что готов с ним сразиться.
– Еще твенти, – погрозила ему пальчиком находчивая девушка.
– Икспенсив, – раздраженно покачал он головой.
– Нету? – удивилась Люба.
– Нету, – тупо повторил он, но при этом хитро улыбнулся.
Люба, хоть и не была знатоком английской словесности, была знатоком психологии, конечно, в рамках того, что ей нужно было для работы. Она заподозрила янки в желании надуть ее. К тому же она своим профессиональным глазом отметила, что карман Питера – не тот, из которого он вынимал бумажки, а другой – слегка топорщится. Там явно находился бумажник. Люба с обиженным видом бросила то, что осталось от трусов, в висевшую на гвозде сумку.