Поддавшись беспокойству, она встала и прошлась по комнате, а заодно и разглядела повнимательнее резной мраморный камин в стиле Адама.
Ироничная судьба распорядилась так, что после неудачного знакомства с лордом Беркли Кэсси пришлось явиться к нему домой, да еще по просьбе его матери.
Первым порывом Кэсси, получившей письмецо от леди Беркли вскоре после возвращения с пикника у лорда Уоррена, было отказаться от предложения. В деньгах она определенно не нуждалась, в настоящее время под ее надзором шла работа у других заказчиков, а перспектива постоянных встреч с лордом Беркли не радовала, а тревожила. Мать не осуждала увлечение Кэсси так рьяно, как ее братья, но и не одобряла его. Тем не менее леди Уильям настояла на том, чтобы Кэсси взялась за предложенную работу, объяснив, что леди Беркли больна, а новая обстановка в доме поможет ей поправиться.
Кроме того, Кэсси узнала, что ее мать и леди Беркли — давние задушевные подруги, и удивилась. О леди Беркли до недавних времен мать Кэсси не упоминала ни единым словом. Впрочем, лондонский свет во многом походил на большую деревню, где все знакомы друг с другом.
— А, это вы, — раздался от двери негромкий смешок. Кэсси глубоко вздохнула, повернулась и заставила себя приветливо произнести:
— Не ожидала снова встретиться с вами так скоро, милорд.
— Да еще здесь, в моем доме. — Лорд Беркли подошел к ней и поднес к губам ее руку. — Признаться, я удивлен, хотя чему тут удивляться?
— Так вы меня ждали? — Она заглянула в серые глаза лорда Беркли и уже во второй раз за день подавила желание отдернуть руку. Или, наоборот, помедлить, впитать тепло его кожи. — Должно быть, о моем визите вас предупредила мать.
Тень беспокойства пробежала по его лицу.
— Матушка сказала только, что ее гостья… эксцентрична. Кэсси отдернула руку и нахмурилась.
— И вы подумали, что речь идет обо мне? Он усмехнулся.
— Не далее как сегодня утром вас назвали эксцентричной в разговоре со мной.
— Несомненно, кто-нибудь из моих братцев. — Кэсси следовало бы рассердиться. Будь с ней рядом Кристиан, она не стала бы скрывать недовольства, но обаяние Беркли было неотразимым. И кроме того, Кэсси подозревала, что сегодня произвела на него настолько неблагоприятное впечатление, что лучше уж пусть он считает ее эксцентричной — это гораздо предпочтительнее, чем прослыть мегерой. Она усмехнулась: — Могло быть и хуже. Братья вполне способны назвать меня полоумной.
Глаза Беркли вспыхнули.
— Или безумной.
— И даже сумасшедшей. Он кивнул.
— Свихнувшейся.
— Помешанной, — не осталась в долгу Кэсси.