Смерть зверя с тонкой кожей (Александер) - страница 2

Но это было как переход Рубикона – casus belli. И он медлил («Колеблющийся проигрывает», говорила мать). На самом деле это не было колебанием, скорее – последним моментом покоя. Глубоким вдохом перед прыжком.

Мимо прошли двое, обсуждая «Гамлета». Классика колебаний. Впрочем, аналогия неудачная. В конце концов, он не собирается убивать своего отца. Он улыбнулся этой мысли, и проходившая мимо женщина ускорила шаг. Решила, наверное, что не в порядке с головой.

Резкий порыв ветра заставил поёжиться, напомнив о холоде, которого он до сих пор не замечал.

Биг Бен пробил дважды, он снова поёжился и пересёк мокрую улицу. Блестела под дождём статуя Эдит Кэйвелл. Он вспомнил, что уже давно собирался почитать о ней.

На почте работала только одна секция. Четверо клерков (трое из них погружены в чтение), греющийся бомж, и американская матрона в большой шляпе и с металлическим голосом, пытающаяся что-то выяснить.

Он поискал ящичек для телеграфных бланков и не нашёл. Это раздражало. Он всегда был здесь.

– Где у вас тут телегрфные бланки? – спросил он одного из клерков. Тот кивнул на соседа и вернулся к чтению.

Он повторил вопрос. Второй клерк вынул из шкафчика бланк и протянул ему.

– Разве вы не держите их здесь, в ящике?

– Положили. Четыре тысячи. Знаете, что было дальше? Вышли в три дня. Женщины и дети. Уносят пачками. Бог знает, что они с ними делают.

Он написал сверху адрес, набросал коротенькое послание и перечитал.

– А вот это, – сказал рядом металлический голос, – для Гомера. Это мой племянник, в Бетлеме, Пенсильвания. Когда оно дойдёт?

Он ощутил денатуратный перегар, смешанный с потом и застарелой мочей. Бомж нетвёрдо прошаркал к нему и просипел:

– Не найдётся ли у вашей чести монеты-другой на чашку чая? Смерть как пить охота, душа горит.

– Отвали.

Бомж уковылял, не оглядываясь.

Эбботт протянул бланк клерку. Тот взглянул на адрес.

– Это же здесь, за углом, – сказал клерк.

– Я знаю, где это.

– Хочу сказать, что вы могли бы и сами доставить его. Это займёт всего пять минут.

– Я не хочу доставлять его сам.

Клерк сдался и стал считать слова.

– Вы уверены, что здесь всё верно? – попытался он ещё раз.

– Да.

– Это же смешно.

– Да, – сказал Эбботт, – Это шутка. Чтобы смеяться.

Снаружи всё ещё шёл дождь. Он шагал по Черинг-кросс к Кембридж-Сэркес, смотрел на афиши и не замечал их.

Он был голоден. Требовалось побриться. Принять ванну. Ванна! Представив себе тёплую душистую ванну, он глубоко вдохнул, – и немедленно был атакован знакомой вонью и знакомым ирландским акцентом:

– …несколько пенни для старого больного человека, ваша честь…