– Да, но только Эбботта. Помните, это станция Ватерлоо, а не аэропорт в Лоде.
Эбботт вернулся на квартиру, обнаружил там Элис, вернувшуюся с покупками, но был слишком озабочен, чтобы обратить на них внимание.
– Смотри, – она развернула пиджак, – Донегольский твид. Красиво, нет?
– Очень красиво, – отрешенно сказал он.
– Примеришь сейчас?
Он примерил.
– Очень красиво, – повторил Эбботт.
– Ричард, тебя что-то беспокоит?
– М-м-м?
– Говорю…
– Нет, ничего.
Но он беспокоился. Она чувствовала это и хотела понять причину. И в то же время не хотела. Как только она начинала обдумывать ситуацию, та начинала выглядеть безвыходной. И подобно большинству из нас, столкнувшись с безвыходным положением, она пыталась думать о чём-то другом. Отчаянно строить свой маленький воздушный замок, надеясь, что реальность никогда не ворвётся в него.
– Я люблю тебя, – сказала она, – никогда по-настоящему не знала, что это значит. А теперь знаю.
Она посмотрела на него, опустила голову. Прядь волос упала ей на лицо. Элис закинула её за ухо привычным движением, делающим её такой юной, искренней и ранимой.
Эбботт погладил её по шее. Она склонила голову набок, прижавшись к его руке – тёплой, сухой и нежной.
Что хорошо в станции Ватерлоо – она не меняется никогда. Всегда такая же – большая, гулкая и грязная. Даже музыка из динамиков та же – времён войны. Или так казалось Ричарду Эбботту.
Он намеревался оставить чемоданчик в подземке, но обнаружил ячейки закрытыми и без ключей – скорее всего против террористов. Встревожился – а если закрыта и камера хранения? Впрочем, беспокоиться не стоило, с ней всё было нормально. Стояла на том же углу напротив платформ 1 и 2, между шеренгой телефонных будок и мужским туалетом, знаменитым своей коллекцией граффити. Внимательно понаблюдал: содержимым багажа никто не интересовался.
Неподалёку угрюмо опирался на метлу седоусый дворник. Эбботт заговорил с ним и незаметно перевёл разговор на недавние угрозы терактов.
– Никто ничего не проверяет. У них и своих дел по горло. Будут ещё нос совать в каждую сумку – вообще отсюда не вылезут.
Эбботт согласился, что да, точно не вылезут, и встал в очередь. Усталый клерк окинул чемоданчик вялым взглядом и уже через несколько минут Эбботт выходил с квитанцией в руке.
Это было три дня назад. Теперь здесь, за раздвижной дверью поджидал сержант Клиффорд – с чисто кошачьим терпением. Он был надёжно скрыт от посетителей, а сам мог оказаться на перроне в секунды.
При сержанте был его собственный специальный пистолет – Ремингтон XP-100 в собственной специальной кобуре. Пистолет этот больше смахивал на небольшое ружьё – со своим продольно скользящим затвором, центральным боем и десятидюймовым стволом. С такими спецификациями и такой длиной ствола он задумывался, как спортивно-охотничий, но создатели, похоже, подумали и об убийцах (в качестве потенциальных пользователей). Потому как винтовочный патрон Файерболл 0.221, под который он создавался, даёт начальную скорость выше, чем у любого другого пистолета в мире.