* * *
Омоновцы не мешали, но и не уходили. Они просто стояли в двух десятках шагов от крайнего «КамАЗа» и, время от времени отпуская ядовитые замечания, смотрели, как рубоповцы скидывают из огромной машины мешок за мешком.
– Эй, длинный! Не надорвись!
– Если уж тебя возить мордой об асфальт не надорвался, с этим справлюсь! – весело откликался принявший очередной мешок муки вниз «длинный».
Но постепенно все реплики в оба адреса были произнесены, и атмосфера пришла в равновесие. Отец Василий сходил в храм, переговорил с главбухом, побеседовал с диаконом, отслужил вечернюю службу, поспешил на Студенку, но даже тогда работа еще не была закончена. Как раз выгружали шестой по счету «КамАЗ».
Обсыпанный мукой Макарыч был здесь же, на боевом посту, и как раз разговаривал с крутенько одетыми и, естественно, прикатившими на «Мерседесах» молодыми людьми. Это, скорее всего, были формальные хозяева груза. Они горячо убеждали в чем-то главу местных рубоповцев, но Пасюк был верен себе до конца и не уступал.
И лишь после того, как отец Василий сходил домой, поужинал, поговорил с женой, с маленьким Мишанькой и даже пообщался с кобылой Стрелкой, уже в полной темноте работа подошла к концу.
Хозяева муки и «Мерседесов» стояли в стороне, унылые и подавленные, а перепачканные мукой с ног до головы рубоповцы сидели прямо на мешках, прислонясь спинами к огромным камазовским колесам, и курили.
Отец Василий подобрался поближе.
– Ну что, Андрей Макарович, мы же вам говорили, только зря время у нас отнимете, – подошел к главе РУБОПа один из «крутых». – Назад грузить когда будете? А то нам утром уже в Астрахани надо быть…
Отец Василий похолодел. Это был конец всему. И Санькиной карьере, и доверию Андрея Макаровича к нему, ни в чем не повинному православному священнику. Полный конец.
Он вдруг вспомнил Романа. Как он тогда сказал? «Я таких вещей не прощаю»… Вот и поквитался… Со всеми сразу.
Отец Василий нервно сглотнул и, не разбирая дороги, побрел прочь.
* * *
А на следующее утро в храме появился отец Кирилл, ревизор из патриархии.
– Жалоба на вас поступила, отец Василий, – сразу приступил отец Кирилл к делу.
– По поводу склонения к монастырю? – сразу просек, в чем дело, отец Василий.
– Не только, – вздохнул ревизор. – Тут и вмешательство в частную жизнь, и активное участие в деятельности правоохранительных органов…
– Это был мой гражданский долг, – покачал головой священник.
– Не мне вам объяснять, что долг перед церковью Христовой превыше любого иного, – повысил голос отец Кирилл. – Нравится вам работать с милицией – пожалуйста! Но только не за счет православной церкви. И не ценой потери ее авторитета!