Батон встал со стула и отошел к окну. Он был в бешенстве, но показывать этого больше не хотел, понимал, что это неумно.
Вернулся и с грохотом поставил стулья на середину комнаты Рваный. Отец Василий с тоской подумал, что Ольги здесь может и не быть.
– Садись, Бухгалтер, – снова повернулся к ним Батон. – Чего ты хочешь? Бабу? Будет тебе баба. Рваный, приведи.
Рваный скривился, но вышел. Отец Василий напрягся.
– Стулья? Вот они, садись. Что еще? А?
– Сейчас объясню, – Санька взял стул и отошел с ним в сторону, так, чтобы видеть всех.
В коридоре послышалась возня, и отец Василий обернулся. В двери показалась Ольга. Она не была связана, но бледное лицо и тревожные глаза говорили сами за себя. Священник протянул руки, но Рваный потащил ее в сторону, искоса поглядывая на Батона, – попа он за человека вообще не держал.
– Отдай попу, – мрачно распорядился Батон, и Рваный неохотно подтолкнул Ольгу к мужу.
– А теперь пусть они уходят, – потребовал Санька.
Отец Василий тревожно глянул на друга.
– Не-ет! – хищно покачал головой Батон. – Сначала ты со мной…
– Я сказал, пусть уходят! – повысил голос Коробейник.
Отец Василий собрался в один пружинящий комок. Ситуация была абсолютно прозрачной – Коробейник знал, что Батон не выпустит никого, и намеренно обострял ситуацию. Им это было не слишком выгодно, потому что сзади стояли трое бойцов, да и спереди не пацаны сидели.
Батон кивнул, и позади священника почти одновременно щелкнули два затвора. «Пора! – подумал отец Василий. – Что он там телится?!» Но пока сигнала от Саньки не поступало.
– Я ему бабу вернул, – улыбнулся Батон. – А больше я ничего не обещал. Или обещал? – повернулся он к священнику.
Священник напряженно ждал сигнала. Но Санька молчал.
– Ну и ладушки, – ласково проронил Батон. – Рваный, отведи нашу парочку в комнату для гостей, а я тут пока с Бухгалтером побалакаю.
Отец Василий похолодел. Расклад неуклонно ухудшался. Он был повязан едва стоящей на ногах Ольгой, а остаться серьезно раненному Коробейнику одному было равнозначно самоубийству.
– Ладно, я согласен! – громко объявил он, просто чтобы отвлечь внимание на себя, и понял, что одновременно с ним что-то похожее произнес Коробейник.
Батон ошарашенно застыл. Как застыли в недоумении на какие-то доли секунды и те трое, позади, и Рваный, и тот, что притулился в углу. Отец Василий отпустил Ольгу и, резко повернувшись, ударил стоящего позади него бойца кулаком в горло. Боец всхрапнул, но священник не ждал, пока он повалится на пол, и метнулся ко второму. Третьего уже впечатал в стену Санька.