Действительно, два пловца постепенно приближались к берегу.
— Теперь послушай про наши дела, — тон его заметно смягчился. — Между нами должна быть полная ясность. Хочешь, возьму тебя на работу. Хочешь, сниму тебе квартиру, обеспечу содержание — не работай, делай, что хочешь. Хочешь, поедем в Турцию отдохнём. Или в Венецию, на гондолах кататься. Это всё можно. Но семью рушить — извини! Хочешь замуж, пожалуйста, выходи за своего лейтенанта. Я его оставлю в городе, на хорошей должности…
Бабиян замолчал. В запале он соврал, прогнал чернуху, задвинул фуфло. Управлять кадровыми расстановками в ракетных войсках он пока не мог. Но вырвалось слово, а за слова отвечать надо… Если не перед этой девчонкой, то перед самим собой!
— Свадьбу вам справлю хорошую, оплачу всё!
Это совсем другое дело, это он и вправду может.
— В общем, в жизни я тебе помогу. Но глупости всякие из головы выбрось! Ты меня поняла, Барби?
Перед Оксаной сидел прежний Сурен. От пережитого она разрыдалась.
— Ну всё, хватит, пойдём вниз, я тебя успокою… Эти ведь козлы хотели посмотреть, как мы трахаться будем. А нам зрители ни к чему. Хочешь, и Алик за борт прыгнет?
Телохранитель почтительно смотрел на хозяина. У Оксаны ни на миг не возникло сомнения, что если Сурен прикажет, он прямо в одежде бросится в воду. Она замотала головой.
— Нет, нет, не хочу…
Сурен довольно улыбнулся.
— Ну, тогда ладно. Пойдём вниз, Барби!
Никакого настроения у Оксаны не было, но в такой ситуации деваться некуда. Иначе можно самой оказаться за бортом.
Каюта действительно была крохотной: в половину обычного железнодорожного купе, с единственным лежачим местом, занимающим практически всю её площадь. Такая каюта действительно не годилась для длительных или даже коротких путешествий. Она предназначалась только для одного. И была использована по своему прямому назначению.
Когда кораблик пристал к берегу, капитан протянул Сурену обратно полученные деньги. Тот засмеялся.
— Ты что? Я же пошутил! А это передай ребятам, чтоб не обижались, — и он отдал капитану оставшуюся часть пачки.
***
Военврач БЖРК майор Булатова пыталась сосредоточиться на книге, но монотонный стук колёс всё больше и больше склонял её ко сну. Глаза непроизвольно смыкались, во всём теле чувствовалась неимоверная усталость. Сегодня выдался суматошный день. И, главное, ужасно длинный, почти бесконечный. Да что там день! Весь рейс растянулся настолько, что кажется, будто длится целую вечность. Возможно, дело в происшествии с мотоциклистом или во внеплановом посещении мужа — то есть в обилии впечатлений, а может, в общей усталости…