— А я уже сыт всем этим по горло! — Смык встал.
— Я тоже — пас, — поддержал товарища Кудасов.
Они пошли по нижней аллее, Коротков долго смотрел им вслед.
— А ведь они завидуют мне! Нам с тобой завидуют, Боря! Вот ведь как жизнь оборачивается!
В голосе его была искренняя обида.
***
— Эй, милок! — скрипучий старушечий голос вкрадчиво проник в затуманенное сознание Ладынина. — Просыпайся, тут к тебе пришли!
Виктор открыл глаза. С трудом сфокусировал взор на изборождённом морщинами лице Бабы-яги с метлой в руках. Мгновением позже пришло осознание того, что он лежит на больничной койке, а бабушка в давно не стиранном белом халате держит не метлу, а швабру.
За ней стоял средних лет милиционер с папкой под мышкой. Он деловито приставил к кровати стул, уселся с привычной основательностью, достал какие-то бумаги и только потом взглянул на забинтованного парня.
— Здорово, герой! Я участковый, капитан Вершинин, веду дознание по твоему делу. Как себя чувствуешь?
— Внутри все гудит, — вымолвил Виктор. — Я как трансформаторная будка. И слабость. А боли не чувствую.
— Будка говоришь? Бывает. Ну, рассказывай, как всё было.
Виктор поднял свободную руку, дотронулся до бинтов на голове. Вторая рука была закована в гипс.
— Мотоцикл цел? — озабоченно спросил он.
— Во даёт! — капитан обернулся к санитарке, как бы приглашая её в свидетели. — Чудом на этом свете зацепился, доктора говорят, в рубашке родился, мог без руки остаться, а то и вообще копыта отбросить от кровопотери! А он про мотоцикл спрашивает!
— Так что с мотоциклом? — как зацикленный повторил Ладынин.
— Вдребезги твой мотоцикл! — с лёгким удовлетворением сообщил участковый. — Только в металлолом годится. Так что больше не будешь пьяным гонять…
— Да я трезвый был! Гнал на приличной скорости, а тут шлагбаум опустился… Ночь, тишина, поезда не слышно — я и решил, что успею проскочить. И тут как из-под земли — состав! Я не успел затормозить, так в него и влетел…
— Во сколько это было? — капитан деловито писал протокол.
— В десять, наверное. То есть в двадцать два. Или чуть позже — в двадцать два тридцать!
— Так-так… Что дальше было?
— Дальше ничего не помню…
— Так я и знал! — удовлетворённо сказал капитан Вершинин. — То есть думаете, что вы самые умные? Устроили простенькую имитацию и всех обдурили, а виноватого выгородили?
— Кого обдурили? Кого выгородили? Какую имитацию?
— Выгородили того, кто тебя сбил. Обдурили следствие. А имитация очень примитивная: положили тебя возле рельсов, рядом мотоцикл разбитый — и думаете, что всё в порядке!
— Погодите, погодите, я один был! И никого не выгораживаю! Как было, так и рассказываю…