Посетителей было мало. В углу сидел какой‑то пропитой старичок с маленькими красными глазками, девица в синем сарафане громко ругалась с хозяином, у самой стены притулился тощий мужичонка в теплом зипуне, подпоясанном синим пояском.
Ваня молча уселся на лавку и только сейчас понял, до чего же он устал. Прислонился к стене, закрыл глаза и почти сразу провалился в сон. Разбудил его хозяин, который наконец оторвался от склочной девицы и заметил нового посетителя.
— Чего тебе? — раздался громкий бас прямо над Ваниным ухом.
Иван вскочил на ноги и в первый момент не понял, где находится.
— Так чего надо? — В голосе хозяина появились недружелюбные нотки, и Ваня поспешил ответить:
— Поесть бы. Да и комнату, если есть.
Он вытащил из кармана монету и показал хозяину, чтобы тот не сомневался в его платежеспособности.
Голос кабатчика сразу смягчился:
— Поесть — это мы с радостью. Свининка есть, рябчики, каша опять же, зайца ободрать да изжарить можно, рыбы какой, закусок!.. Вино всякое имеется, наливки, настойка черносмородинная…
— Погоди, погоди, — перебил его Ваня, — вижу, всего и не перечислить. Давай неси чаю, кваску, хлеба побольше, зайца не трогай, а вот рябчика сюда.
— И все? — изумился хозяин, явно не привыкший к такому аскетизму. — А закусочек как же? Рыбки соленой, жареной, копченой? Ухи, рассольничку?
— Сыр есть? — вяло поинтересовался Иван.
— А как же! Сушеный!
— Неси и его тоже, — приказал Ваня, — лишним не будет.
Хозяин, все еще бормоча что‑то про тех, кто мало и плохо кушает, удалился, тяжело переваливаясь и отдуваясь. Был он высок и плечист и мог посчитаться даже красавцем в юные годы, но сейчас раздался, заплыл жирком и из бравого некогда мужичка превратился в рано состарившегося дедка. Впрочем, те, кто имел с ним дело, не могли не отметить недюжинную силищу, которой хозяин харчевни не уставал похваляться в кулачных боях.
Ваня снова прикорнул, убаюканный мерной болтовней девицы, которая нашла себе достойного слушателя в лице пьяного старика. Привиделась Ивану Светлояра, спящая на своем ложе, приснился царь Елисей верхом на статном коне. А потом он резко проснулся, ошпаренный кипятком, — хозяин умудрился обварить его горячим чаем.
— Ты чего творишь! — закричал Ваня, прижимая к груди ошпаренную руку. — Куда смотришь?!
Хозяин заохал, поставил самовар на стол и, причитая, помчался искать коровье масло, чтобы смазать руку бедному Ивану.
— Сейчас все пройдет, — приговаривал он, заматывая ожог куском чистой белой тряпицы, — ты уж прости меня, дурака.
— А, что с тобой говорить, — проворчал Ваня, — давай уже неси на стол…