Иван кивнул и молча открыл дверь. И не успел он сделать и пары шагов, как его ослепил пронзительный белый свет. Потом раздался чей‑то крик, перешедший в стон. Ваня не сразу понял, что кричит он сам. В ушах стал нарастать смутный гул, перед глазами мелькали какие‑то расплывчатые тени. Затем раздался металлический скрежет, будто хлопнула огромная стальная дверь, и наконец все смолкло.
Ваня остался в полной темноте. Он встал на ноги и на мгновение решил, что лишился зрения. Пощупал руками вокруг себя, сделал шаг, другой и медленно пошел вперед, с трудом разбирая дорогу и не понимая, куда идет. Страха не было, напротив, душу охватило невероятное ликование. Спустя некоторое время тьма немного рассеялась, и Ваня уже смог различать смутные очертания каких‑то деревьев. Небо стало потихоньку светлеть, видимо, уже близился рассвет: Иван обнаружил, что оказался на лесной опушке, стоял он посреди тропинки и с самым серьезным видом озирался по сторонам. Не было ни забора, ни Проводника, только в руках белела маленькая карточка. И осени не было. Кто его знает, что это за место, но, похоже, здесь притаилось лето. Первые птицы уже пробовали голос, трава клонилась под тяжестью росы. Иван рассмеялся и бодро зашагал по тропинке. Через некоторое время ему стало жарко, и Ваня с удивлением обнаружил, что у него на плечах накинут плащ Проводника из какой‑то плотной, чуть ли не прорезиненной ткани, не пропускающий воздуха и довольно‑таки тяжелый. Иван осторожно расстегнул пряжку, заколотую у плеча, хотел было бросить плащ прямо здесь, потом решил, что в случае дождя он запросто сможет заменить хороший дождевик. В руках его нести было неудобно, и после недолгого раздумья Ваня кое‑как свернул плащ и забросил на плечо. Понес, поддерживая рукой. Знать бы еще, куда идти…
Не успел Иван пройти и нескольких метров, как вдруг сзади послышался стук копыт. Он обернулся и еле успел сойти с дороги: на всем скаку промчался мимо красный всадник на красном коне. Ваня еще долго глядел ему вслед, и едва улеглась пыль, поднятая копытами коня, как алая заря окрасила верхушки деревьев. По небу будто развернулись розовые полотнища, багряное зарево зажглось, засияло над лесом. Ваня улыбнулся, перехватил плащ поудобнее и пошел дальше. Трава по обеим сторонам тропинки становилась все гуще, дорога пошла вниз. Иван дошел до развилки и задумался. Широкая проторенная дорога вела из лесу, наверняка идти по ней было бы более безопасно и приятно. День в самом начале, даже не день пока, а самый ранний рассвет. Наверняка и солнце будет ярко сиять над головой, и ветер свежий обдувать — на случай, если будет жарко. Но идти по этой дороге почему‑то очень не хотелось — сердце так и сжималось в груди от непонятного страха. Другая же дорожка вела прямиком в лес, даже не дорожка, а так, узенькая тропка, заросшая травой. Лес, несмотря на то что был, судя по всему, довольно дремучий, совершенно не пугал, наоборот, больше всего на свете Ивану хотелось пойти именно туда. Но вдруг это опасно? Тут Ваня вспомнил слова Проводника и с легкой душой зашагал в чащу леса, напрочь забыв об опасностях, которые могут его подстерегать на лесных тропках. Через некоторое время он вновь услышал, что его догоняет всадник. Обернулся, чтобы с удивлением посмотреть, и чего это ему вздумалось скакать туда‑сюда, но раньше, чем успел оглянуться, всадник уже обогнал его. Ваня только и успел заметить, что всадник был другой, одежда на нем была ярко‑белая и конь тоже белый, как снег. И не успел еще стихнуть стук копыт, как солнце поднялось уже высоко над лесом, подул свежий ветер, и ясный летний день вступил в свои права. Идти сразу стало веселее, и лес оказался вовсе не страшным. Ваня сорвал какую‑то травинку и засунул в рот. Кислила она на языке, обдавала рот пряной горечью. На душе стало совсем хорошо.