— Не знаю, тот ли, — устало произнес Иван, — но уж какой есть. А о богатырях не беспокойся: спят, как миленькие, после сонного зелья. Все, кроме Будислава, но того бояться нечего — он, говорят, бестолков больно.
— Ага, не без того, — Калина улыбнулась, — не стоит о нем и речь вести. Ты мне лучше, добрый молодец, расскажи, как же ты во дворец сумел пробраться?
— На волке. — Ваня немного помялся, раздумывая, стоит ли доверять царевне или нет. Ничего не решил, но все‑таки начал рассказывать: — Выехал я из Медного царства верхом на славном коне…
Царевна слушала, разинув рот, хлопала глазами и с восхищением смотрела на Ваню. В неровном свете свечей казался он ей сказочным принцем, да еще и раскрасавцем к тому же. Иван, немало смущенный таким вниманием, все‑таки закончил свой рассказ и вопросительно взглянул на Калину:
— Тебе решать, жить мне или нет, царевна. Как ты скажешь, так и будет, я теперь в твоих руках.
Калина испугалась и замахала на Ваню:
— Иванушка! Да неужто ты думаешь, что я тебя смогу погубить?
— Не знаю уж, чему верить, — признался он, — тогда, может, и помочь сможешь?
— Помогу, помогу! — едва ли не крикнула царевна. Вовремя опомнилась и шепотом добавила: — Скажу тебе то, чего ты и сам не знаешь. Богатыри‑то хоть и спят крепко, да только таких могучих витязей ничем не возьмешь, от любого шороха проснутся, пробудятся. А уж Будислав и вовсе помехой может стать. Хоть отпор и не окажет, да чуть что, заголосит так — весь дворец перебудит. Надо их перехитрить. Бери‑ка ты мое покрывало сребротканое, заверни в него птицу‑огнецветку, да так, чтобы и пискнуть не сумела.
— Она спит, — удивленно проговорил Ваня. — Подожди, не понял, неужто ты мне такую птицу сама отдашь?
— Отдам, конечно, отдам, — в свою очередь удивилась Калина, — как же можно не отдать? Да и огнецветка не моя, а батюшкина, он за нее и ответ держит, а с меня спроса мало. Зачем мне в светлицу клетку поставил? Думал, видать, эдакой диковинкой меня позабавить, а того не учел, что огнецветка ночью сна не знает, шумит, кричит, никому спать не дает. Вот и стала я по ночам клетку отворять, нехай улетает, куда самой вздумается. Только огнецветка‑то улетит, над дворцом покружит, в другие царства‑государства наведается, там бед наделает — и обратно в клетку возвращается. Я уж думала сама ей шею свернуть, как уснет, а тут ты пришел, избавитель ты мой!
И Калина протянула к Ване руки с явным намерением обнять, но он ловко увернулся от любвеобильной царевны. Она смутилась.
— Так что ты посоветуешь делать? — как ни в чем не бывало спросил Иван.