Это можно сравнить со следующей историей, которую я когда-то слышал. Двое детей наблюдали, как их мама пекла печенье с шоколадной глазурью. Когда она положила еще теплые печенья на стол, зазвонил телефон. Мама выбежала из кухни, чтобы взять трубку, но перед этим попросила детей не есть сладости. Джони и Джейн смотрели на еще не остывшее печенье и чувствовали запах, исходящий от него. Джейн обратила внимание, что на тарелке лежал маленький кусочек печенья. Она рассудила так: «Это же не целое печенье. Это всего лишь крошка». Она протянула руку и съела эту крошку.
Конечно же, Джони рассердился, так как на тарелке не осталось крошек для него. И чтобы все было по справедливости, он сам сделал крошку, отломил один кусочек и съел. А пока он ломал печенье, образовалось много крошек, и теперь Джейн оказалась в выигрыше. Так они продолжали надламывать печенье, пока не съели два или три.
Услышав приближающиеся шаги мамы, они спокойно спрятали руки за спину и постарались выглядеть невиновными. И хотя губы их были измазаны шоколадом, мама промолчала. Она надеялась, что дети откровенно признаются в содеянном. Так же и с Богом. Он уже знает наши грехи, но надеется, что мы сами признаемся в них.
В конце концов чувство вины переполнило сердце Джейн. Она сказала: «Мама, прости. Я хотела съесть лишь одну крошку, но съела несколько печеньев». А затем она добавила: «И Джони тоже съел несколько печеньев». Конечно же, Джони тоже стал оправдываться: «Прости, мама, прости». Вы чувствуете разницу? Джейн сожалела о том, что обидела маму, не послушавшись ее. Джони сожалел о том, что его разоблачили!
Иногда мы каемся, потому что оказались в беде и хотим получить прощение. Мы хотим попасть на небеса. Но мы не сожалеем о том, что грешили. Если согрешили раз, то, возможно, сделаем это снова. Я думаю, нам полезно произносить такую молитву: «Господи, помоги мне воистину покаяться».
В Послании к Римлянам (2:4) говорится, что только Бог дает нам возможность раскаяться. Сами мы не в состоянии прийти к этому. Его благость ведет нас к истинному покаянию. Когда мы видим Его благость, то она заставляет нас поистине сожалеть о том, что Он пострадал за наши грехи. Мы видим Иисуса, висящего на кресте. Он ведь висит не на каком-нибудь кресте. Этот крест — мой. Я — Варавва. Те гвозди, то копье и шипы тернового венка предназначены для меня. Только когда мы осознаем, что Он взял на Себя то, что принадлежит нам, мы поистине раскаиваемся и искренне сожалеем о боли, причиненной Ему, и мы видим, что грех есть убийца. Он смертелен. Это яд. Так возрастает наша ненависть к нему.