Этот пыл в отстаивании еврейского закона привел его к конфликту с первыми иерусалимскими христианами, в особенности с теми из них, кто принадлежал к кружку Стефана, с учением которого он мог познакомиться в синагоге, где встречались киликийские евреи, и который первым понял, благодаря своей исключительной дальновидности, что Евангелие порывает с корнями еврейского церемониального закона и культа. В момент побивания Стефана камнями Павел играет ответственную роль, соглашаясь на его казнь, и продолжает впоследствие искоренять новое движение, которое в его глазах обнаружило себя в свете действий Стефана, как смертельная угроза всему, что было для него дорогим в иудаизме (Деян. 7:58; 8:1 и далее; 9:1 и дал.; 22:4; 26:9 и дал., и т.д.). Говоря его собственными словами он, "жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее" (Гал. 1:13) - до встречи с Христом по дороге в Дамаск, убедившей его разум и совесть в реальности воскресения Иисуса и таким образом в справедливости христианских убеждений, после чего он стал глашатаем веры, которую прежде безжалостно разрушал.
Разумно предположить, что событие, убедившее такого человека в абсолютной ошибочности его прежних взглядов и заставившее его решительно порвать с прежде лелеемыми верованиями и перейти на позиции движения, которое он столь энергично преследовал, должно было быть особо впечатляющим. Обращение Павла издревле рассматривалось как веское свидетельство в пользу истинности христианства. Многие соглашались с заключением государственного деятеля восемнадцатого века, лорда Литтелтона, что "одно обращение и апостольство Св. Павла, по должному размышлению, было достаточным доказательством богоокровенности христианства". Эти слова взяты из книги Литтелтона, вышедшей в 1747 году, о которой д-р Самуэль Джонсон пишет: "Он... испытывал сомнения относительно истинности христианства, но он думал, что не такое нынче время, чтобы сомневаться или верить случайным образом, и принялся серьезно изучать этот великий вопрос самым серьезным образом. Результатом его добросовестных исследований было полное убеждение. Он нашел нашу религию истинной и стал учить тому, что уяснил. Он написал трактат "Замечания относительно обращения Св. Павла", на который безбожники никогда не сумели найти ответа". [S. Johnson, "Lives of the Poets: Lyttelton".]
Здесь, впрочем, мы займемся главным образом информацией, содержащейся в Посланиях Павла. Последние были написаны не с тем, чтобы отразить факты жизни и проповеди Иисуса. Они были адресованы христианам, уже знакомым с евангельским рассказом. Однако, в них содержится достаточный материал, чтобы восстановить очертания ранней апостольской проповеди об Иисусе. Хотя Павел настаивает на божественном предсуществовании Иисуса (Кол. 1:15 и далее), он знает и то, что Тот был, тем не менее, реальным человеческим существом (Гал. 4:4), потомком Авраама (Рим. 9:5) и Давида (Рим. 1:3), жившим сообразно еврейскому закону (Гал. 4:4); Который был предан, и в ночь предательства учредил памятный ужин с вином и хлебом (1 Кор. 11:23 и дал.), который претерпел римскую казнь через распятие (Фил. 2:8 и др.), хотя ответственность за Его смерть возлагается на представителей еврейского народа (1 Фес. 2:15); Который был погребен, восстал на третий день, и был вслед за этим увиден многими живыми очевидцами в различных случаях, включая один, когда Его видели более пятисот человек сразу, большинство из которых оставалось в живых почти двадцать пять лет спустя (1 Кор. 15:4 и дал.). Причем, говоря о свидетельствах в пользу подлинности воскресения Христа, Павел обнаруживает могучий инстинкт в подтверждении личным свидетельство вещей, которые вполне могут показаться невероятными.