Почему же тогда собственный народ Иисуса отверг Его?
Во-первых, Его притязания на божественность казались им неоправданными. Когда Он возвещал: «Я и Отец — одно» (Иоан. 10, 3), Иисус, казалось, нарушал тем самым главный принцип еврейской веры.
Каждый правоверный еврей ежедневно повторяет «шему» из Второзакония 6, 4-9: «Слушай Израиль: Господь, Бог наш. Господь один есть».
Если существует только Один Бог, то каким образом Иисус смеет претендовать на божественность, равную Своему Отцу? Вызванная этим растерянность заставила тогдашних религиозных руководителей обвинить Иисуса в богохульстве и покарать Его смертью.
Об этом можно прочитать у Иоан. 10, 30-33.
В этой связи нам очень может помочь обращение к первой главе Торы. Бог тогда говорил: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1, 26).
Множественное число, стоящее здесь для обозначения Бога, требует присутствия, по крайней мере двух личностей. И все же множественное число в отношении Бога не отрицает его единства, что видно из следующего стиха: «И сотворил Бог человека по образу Своему» (Быт. 1, 27).
Вероятно, должен быть Один Бог, — одна божественная глава со множеством членов.
Наш ограниченный человеческий мозг не в состоянии понять этого, так же как мы не в силах понять, как это у Бога не было начала, и Он существовал от вечности.
Отречение от Иисуса в то время способствовал и ряд других факторов. Как и во времена Антиоха, в это время еврейский народ страдал под ярмом иностранного правления, но на сей раз наблюдалось одно важное различие. Израиль пользовался при римлянах полной религиозной свободой. Таким образом сложившаяся тогда ситуация скорее говорила о политических неурядицах, чем о духовном кризисе.
Но, даже в такой ситуации, вся нация желала отделиться от Рима.
Все евреи ожидали прихода Мессии, который, как Иуда Маккавей, сможет изгнать врагов и восстановить независимость страны.
Но Иисус не был заинтересован в формировании армии, которая могла бы спасти народ от власти. Нет, Он пришел спасти их от греха.
Так как Иисус не оправдал их ожиданий, то Израиль Его и не принял. Но в тот день, когда Его распяли на кресте, некоторые из них крепко об этом задумались.
Представьте себе беседу на Голгофе между двумя членами еврейского высшего суда-синедриона, Никодима и Иосифа. Оба они глубоко прониклись учением Иисуса. Хотя никто из них не отождествил себя с Ним, Иосиф уже в тайне уверовал. Никодим, однако, все еще ведет борьбу с собой, со своими сомнениями.
Когда толпа смотрела на Иисуса в Его предсмертной агонии, два еврейских руководителя потихоньку отходят в сторонку, чтобы поговорить. Никодим утверждает, что если бы Иисус на самом деле был Мессия, то Он бы спас Себя от креста и всю нацию от владычества Рима.