Прекрасно известно, почему именно здесь не осталось камня на камне – единственное местечко в Шантарске, где в девятнадцатом грохотал настоящий бой, а не просто ожесточенная уличная перестрелка. Вон с тех высоток рвался в низину, за Качу, полковник Лопашенко с остатками своего полка и четырьмя трехдюймовками – это для него была самая короткая и удобная дорога, чтобы прорваться на Сибирский тракт и уйти следом за отступающей армией «верховного правителя». Полковник, прекрасно понимавший, что через часок-другой в тыл к нему выйдут наседающие кутевановцы, пошел ва-банк – ну, а оборонявший со своими красными орлами этот берег горячий партизанский командир Кабарашвили тоже не собирался ни отступать, ни уступать.
Вот и нашла коса на камень… Плюнув на экономию боеприпасов, Лопашенко яростным огнем четырех полевых орудий буквально в клочья разнес и усадьбу Бессмертных, и два соседних дома, где засели с двумя пулеметами не имевшие артиллерии партизаны – тогда только, потеряв не менее половины наличного состава, раненый Кабарашвили приказал отходить. Бросив все орудия, полковник прорвался-таки на этот берег и добрался до тракта – дальнейшей его судьбы Смолин не знал, да и не собирался интересоваться. Когда жизнь немного наладилась, в развалинах обосновались воры-разбойнички с приличным дореволюционным стажем и около года благоденствовали – но потом тогдашний начальник угро, дабы лишить элементов убежища, по договоренности с партийной властью устроил очередной революционный субботник, в ходе которого остатки усадьбы и прилегающих строений были в буквальном смысле сровнены с землей. Произошло это то ли в двадцать втором, то ли в двадцать третьем – и так уж получилось, что больше в этих местах ничего не строили; город разрастался сразу в нескольких других направлениях, а до бывшей Новокузнечной, шестьдесят шесть, шестьдесят семь и шестьдесят восемь у всех последующих властей так никогда и не дошли руки…
Еще раз сверившись с планом, Смолин окончательно убедился, что никакой ошибки или неточности быть не может: вся бывшая усадьба Бессмертных, пятьдесят с лишним соток, представляла сейчас голую землю, совершенно бесхозный пустырь.
Только теперь до него дошло. Только теперь он проникся идеей покойного Никифора – и вновь, в который раз, мысленно снял шляпу перед старым волчарой. Действительно, среди недостатков Чепурнова не было одного – мелочности. Не работал по мелочам Кащей, чего не было, того не было. Голова…
Глава 6
Аглицкая блоха и шантарские чудодеи
Две зверюги надрывались бухающим лаем по ту сторону забора, стервенели еще с минутку. Потом хлопнула дверь, Маэстро рявкнул на них с крыльца, судя по звукам, сцапал за ошейники и потащил в вольер. Они все еще лаяли, но уже издали, с одного места.