Он подумал было, не спросить ли Капустина-старшего о девушке его сына, но решил воздержаться. Если ему понадобится такая информация, он сможет ее раздобыть, наймет кого-нибудь, в конце концов. Гордеев видел, с какой огромной любовью и уважением (даже поклонением) отец относится к сыну, и не сомневался, что лишнего (с их, капустин-ской, точки зрения) он говорить не станет.
Ну да ладно, дело было сделано. Что теперь?
Гордеев позвонил в Москву Поремскому и, смакуя ситуацию, рассказал о своей находке. Обычно спокойный как удав Поремский моментально раскричался:
– Юрий Петрович?! Юрий Петрович?!?! Какого черта вы себе позволяете?! Вы не следователь и не опер, не смейте забирать вещественное доказательство из квартиры!
Гордеев понимал, что Поремский в принципе прав, но хорошо знал и то, что все козыри сейчас у него, у адвоката.
– А что вы предлагаете, Владимир Дмитриевич? Пригласить сюда местных волжских ментов? Или, может, фээсбэшников?
Гордеев был уверен, что это Поремскому нужно меньше всего. Он подмигнул Капустину-старшему, который вошел в комнату с подносом и кофейником.
– Черт… – пробормотал Поремский. – Вот что. У меня к вам просьба, Юрий Петрович. Найдите свидетелей и сфотографируйте вещдок там, где вы его нашли. Можете сделать?
– Обязательно. Сам вам хотел предложить.
– Так я и поверил, – фыркнул Поремский и повесил трубку.
«Самомнения ему все-таки не занимать, – подумал Гордеев. – Другой бы десять раз переспросил, смогу ли я, не надо ли объяснить еще раз и т. д. А этот – как трубку швырнул, а? Турецкого школа, сразу чувствуется».
Что ж, можно и сфотографировать, можно и свидетелей. Все это нетрудно и даже не очень важно, поскольку заявление от Капустина на имя Поремс-кого было подготовлено, датировано вчерашним числом и медленно, но верно двигалось к Поремс-кому в Москве.
Через сорок минут Гордеев, попрощавшись с Капустиным-старшим, поймал такси и приказал отвезти себя в «Московскую». За кофе он поговорил с хозяином квартиры о блеске и нищете местных гостиниц и теперь хорошо знал, что делал. Суть была в том, что до отлета оставалось больше пяти часов и их предстояло как-то скоротать. А ведь где-то тут, в Волжске, находился Турецкий. Звонить ему не стоило, если Александр Борисович под прикрытием, значит, номер у него все равно новый, на визитке же ничего, кроме фамилии Долгих, не значилось. Гордеев вспомнил, как выглядел Турецкий, когда он его последний раз видел, на какой машине ездил, и теперь не сомневался, что искать его нужно в самом престижном отеле.