Среди придворных было немало сильных противников королевы. Как только они заметили перемену в отношении короля к их повелительнице, дух коварства не упустил случая, чтобы не обратить против неё его волю, и это вполне удалось, тем более, что чудесной салфетки, которая могла принести вкусную искупительную жертву в Асторге, здесь, в охотничьем замке, не было.
После того как Гарсиа обсудил дело со своими приближёнными – скороходами, придворными карликами, шутами, камердинером и врачом, а также со всеми, кто был его ушами, – участь гордой Уракки была решена. Король созвал Тайный Государственный Совет и приказал ему утвердить приговор узкого круга советников, после чего тот и был приведён в исполнение.
Придворная комиссия занялась перетряхиванием наследства несчастной королевы, отыскивая доказательства её колдовства – какой-нибудь талисман, магические письма, а, может даже, контракт, заключённый со злым духом, либо копию с него. Все ожерелья и другие драгоценности, а равно и одеяние феи были добросовестно занесены в опись.
Однако, несмотря на все усилия, близорукие чиновники не могли найти ничего, что указывало бы на колдовство. И не мудрено. Ибо вещественные доказательства ограбления оруженосцев Роланда выглядели такими невзрачными, что даже не удостоились чести попасть в опись. Драгоценная салфетка из-за частого употребления прежним владельцем совсем потеряла свой вид и служила невежественному писарю тряпкой, которой он вытирал чернила, разлившиеся по столу из опрокинутой чернильницы. Чудесный перчаточный палец-невидимка и плодовитый пфенниг были выброшены как бесполезный хлам в мусорную кучу.
Что стало с королевой Ураккой, заточённой в мрачное монастырское подземелье на глубине сорока сажен, – была ли она осуждена на пожизненное заточение, или со временем вновь увидела дневной свет, – а равно с тремя магическими сокровищами, – пропали они безвозвратно, или чья-нибудь счастливая рука вырвала их из щебня и мусора, куда рано или поздно попадают все сокровища земли, чтобы быть преданными забвению, – об этом старинная легенда хранит глубокое молчание.
Было бы, конечно, справедливо, если бы хлебосольная салфетка или плодовитый пфенниг попали в руки бедного человека, изнывающего от тяжёлой работы, которая не приносит ему ничего, кроме постоянной заботы о том, как накормить своих маленьких птенцов, когда они плачут и просят хлеба. Или, если бы чахнущий влюблённый, чью любимую тиран-отец и деспотичная мать отняли у него и заточили в монастырь, добыл перчаточный палец-невидимку, с его помощью освободил из монастыря возлюбленную и соединился с ней навеки. Однако в нашем мире это вряд ли могло произойти на самом деле. С давних пор самые желанные сокровища земли находятся в неправедных руках, и своенравное счастье отказывает в них тем, кто мог бы их скромно и разумно употребить.