Романыч шагнул в камеру и уселся рядом с Полуниным. Сержант милиции, наблюдавший за ним, кивнул ему головой и молча закрыл дверь на ключ.
– Это вы с Сатаровым подговорили ментов упечь меня сюда? – спросил Полунин.
Романыч кивнул.
– Как видишь, – произнес он, – мы оказались неплохими учениками и вернули тебе тот шар, который ты ловко загнал в нашу лузу год назад. Тогда проиграли мы, теперь твоя очередь признать себя побежденным.
Романыч вынул из бокового кармана пиджака сложенные листы бумаги и протянул их Полунину.
– Что это? – спросил Полунин, принимая бумаги.
– Акт о капитуляции, – ответил Романыч. – Это договор о купле-продаже нам принадлежавших тебе и Самбисту акций компании.
Полунин просмотрел бумаги и перевел ироничный взгляд на Романенкова.
– Что-то вы скуповато платите, раз в десять занизили стоимость акций.
– Не чуди, Иваныч, не в твоем положении торговаться, для проигравшего и эта сумма достаточно велика.
Полунин молча протянул Романенкову бумаги.
– У меня слишком большие потери в этой войне, – угрюмо ответил он. – Копейками вы от меня не отделаетесь. Цена должна быть достойной.
– Хорошо, – сказал Романыч. – Мы можем вдвое увеличить сумму. Но не больше.
Полунин достал из кармана сигареты, неторопливо закурил.
– Ну, так что скажешь? – переспросил Романенков.
Полунин окинул его тяжелым взглядом и, отвернувшись, произнес:
– Ничего. Сделки не будет.
– Ну ты даешь, Иваныч, – слегка удивился Романенков. – Ты, похоже, не до конца осознал, в какой ты заднице. Ты же не выйдешь отсюда, пока не согласишься на наши условия. Пойми, Иваныч, в этой игре правила диктуем мы. И менты теперь играют на нашей стороне. Да, было время, когда ты сумел их подкупить и нас взяли на кукан. Но теперь ты у нас в руках. И ты знаешь, что тебе еще есть что терять. Ты что, хочешь сына совсем сиротой оставить? Получишь бабки, уедешь отсюда…
Договорить фразу Романенков не успел. Сплюнув сигарету на пол, Полунин молниеносным движением правой руки опрокинул его навзничь и взял его шею в болевой захват.
Все это было проделано так быстро, что тот не успел даже вскрикнуть.
– А теперь послушай меня, сучоныш, – спокойным тоном произнес Полунин, сжимая шею Романенкова в таком крепком захвате, что лицо того побагровело, а глаза медленно полезли из орбит.
– Видишь, как быстро меняется ситуация, – тихо произнес Полунин, – одна лишь ошибка или оплошность, и все может для тебя закончиться плачевно. Так кто у кого на кукане сидит? Я у тебя или ты у меня? Одно мое движение – и тебе не нужны будут никакие деньги и никакие акции.