— Если вы не возражаете, я выпью за что-нибудь более мне приятное.
— За вас, конечно же, за вас, Лариса Викторовна, — исправился Болдырев и, поскольку этот его тост не вызвал возражений, быстро выпил вино.
Закусив, он продолжил свои размышления вслух:
— У меня на оба эти случая прочное алиби. Вы, конечно, можете сказать, что я кого-то нанял, и все такое в том же роде. Но… — он предостерегающе поднял палец вверх. — Опять же можете спросить у кого угодно из тех, кто меня знает, и они скажут:
Болдырев никогда не был экстремистом. Никогда. Я очень прагматичный человек. Я уверен в том, что брак Илоны и Геннадия не состоится. Просто будет лучше, если они вообще в него не вступят. А так он развалится в течение максимум двух лет. Так скажите мне, зачем Илоне терять эти два года?
Лариса не нашла что возразить на это и промолчала.
— Вы можете сказать, что это все слова, — продолжал Болдырев. — На это я вам могу предложить доказать мою причастность к преступлениям — вот и все. А от себя скажу, что мне самому интересно, кто это так сильно играет против Шатрова. Я даже рад, что мне ничего не пришлось делать, все само собой образовывается так, как я и хотел.
— Для такого умного человека, как вы, выстроить версии не составит, наверное, труда, — решила польстить собеседнику Лариса.
— Насчет того, кто бы это мог быть? — слегка усмехнулся Болдырев и налил еще вина. — Давайте выпьем за счастливое будущее наших детей — ведь у вас тоже, кажется, дочь, — а потом я поделюсь с вами своими соображениями.
Лариса не стала отказываться и от этого тоста и выпила.
— Итак, есть такой человек, бывший Илонин поклонник, любовник, как хотите… Это было достаточно давно, уже два года тому назад. Он в принципе положительный человек, неземного не нашего круга.
— Это вы не про Вована Потапова?
— Про него, сердечного, — улыбнулся Дмитрий Александрович. — Так вот, по-моему, Илона его чем-то там задела, уж не знаю чем, но Потапов очень агрессивно настроен. Я его как мужчина понимаю, но не поддерживаю. И вот как раз его-то кандидатуру и надо было бы проверить в первую очередь. У него между прочим среди знакомых много всякой шушеры, которая вполне могла пойти и на убийство ребенка.
— Какой ему резон? Он думает, что таким образом засадит Шатрова в тюрьму?
— Он, скорее всего думал, что я его в этом поддержу и через свои связи потребую засадить Шатрова, — неожиданно выдал Болдырев. — Но этого не случилось. Шатрова так просто не засадишь — у него ведь наверняка тоже алиби. И тогда Потапов мог совсем сорваться, что называется, с катушек и устроил эту бездарную стрельбу по машине. За что в принципе ему я могу сказать только спасибо.