— Так что будь уверен. Мы не зря там были. Что по маленькому, что по большому счетам. Будь.
— Будь, — согласился Казак, и Корсар закончил:
— А что до Хомяка — ему, наверное, от природы не дано что-то чувствовать, кроме своего собственного благополучия. Осуждать за это глупо. Он ведь не струсил, не предал — просто сделал свое дело от и до. А взваливать на шею что-то сверх того… Посчитал, прикинул и не стал.
— Может, ты и прав, — кивнул Казак. — Наверное. Только я знаю одно: если мне когда-то еще раз придется идти в бой, то я не хотел бы делать это в паре с Хомяком. Да и тебе не пожелаю. Тебя будут убивать, а он будет считать, прикидывать…
— Ладно, хватит о нем, Казак. Ты таких людей презираешь, я пытаюсь воспринимать как есть, а на самом деле от нас тут ни хрена не зависит. Хомяки были, есть и будут хомяками, и ничего с этим не поделаешь. Давай по последней и пойдем по домам. Завтра очередной день, опять крутиться придется, только успевай. Ну как? За нас с тобою и за хрен с ним!
Казак, соглашаясь, поднял стопку и больше про Хомяка не заговаривал.
Корсар. Казак. Show must go on
Второй день работы выставки начался с небольшой накладки: заявленный на полеты американский разведчик «Тэсит Дип Блю» отказался подниматься в воздух. Около двадцати минут блинообразный самолет стоял в начале взлетной полосы, тихонько визжа турбинами, но потом двигатели стихли и буксировщик повез неудачника обратно на стоянку. Официально было объявлено, что предполетный контроль выявил некоторые ненормальности в работе одного из двигателей, но вскоре пронесся слух, что «некоторые ненормальности» оказались весьма радикального свойства: второй двигатель не запустился вообще.
Однако дальше все пошло гладко. Следующим в очереди на полеты стояли два американских же истребителя «F-22» «Раптор», и с ними никаких проблем не возникло Пара показывала чудеса маневренности, и аэродром «Галф-Бизнес» огласился непривычным грохотом — в отличие от гражданских машин истребители создавались без учета международных норм по шуму на местности. После «Лайтнингов» каскад фигур высшего пилотажа продемонстрировал вертолет «Команч», после него пришло время французского «Рафаля»… Сбои больше не повторялись, все новые и новые летательные аппараты взлетали к небу, в котором сияло белое, раскаленное солнце.
Для непривычных к жаре европейцев самым тяжелым было находиться на стоянках рядом с самолетами. Несмотря на то что основная работа шла у стендов в залах выставочного комплекса, около натурных экспонатов тоже должен был кто-нибудь находиться. Делегации побогаче устанавливали прямо на стоянках легкие павильончики, темно-синий пластик которых задерживал солнечные лучи, а ту жару, которая все-таки проникала внутрь с воздухом, выводили наружу кондиционеры.