Но если даже Костя завязал, родные все равно могли догадаться о его прошлом по каким-то намекам, случайно оброненным словам. Разумеется, они не придавали им значения. Но в памяти такие вещи могли отпечататься. Надо только расспросить как следует Сережу. Пусть расскажет все, что знает.
По аккуратной бетонной дорожке мы прошли через небольшой дворик и вошли в дом. Привыкшая к тесноте гостиничных номеров и собственной небольшой квартиры, я была поражена, увидев, сколько в доме пустого жилого пространства. Прямо от входной двери тянулся показавшийся мне бесконечно длинным коридор на кухню – это я определила по доносящимся оттуда запахам. На второй этаж вела широкая винтовая лестница. Оттуда доносились голоса, мужской и женский. Звучали они напряженно, казалось, вот-вот вспыхнет ссора.
– У мамы гости, – объяснил Сережа, – наверное, опять насчет трубок.
– Каких трубок? – не поняла я.
– Курительных, – пояснил Сережа. – У нас великолепная коллекция курительных трубок. Дед и отец собирали. Специалисты ее высоко оценили. И вот вчера позвонил какой-то тип. Сказал, что хочет ее купить. Но мама наотрез отказалась, ведь это память об отце.
– Думаете, это он собственной персоной пришел?
– Похоже на то, – согласился Костя. – Давайте поднимемся, посмотрим.
Второй этаж благодаря высоченным потолкам вообще казался необъятным. Лестница, ведущая на третий этаж, была гораздо уже. Как мне объяснил потом Сережа, там было всего две комнаты, из них одна спальня Кости и Валерии. Дом имел форму пирамиды, широкой у основания и суживающейся к вершине. Таким его задумал Костя, и комнаты на третьем этаже, как на вершине башни, были его идеей. Ему нравилось смотреть вдаль. Нравилось, что из Раскова виден центр города и даже мост через Волгу.
Комната, откуда доносились голоса, похоже, была библиотекой. Сквозь приоткрытую дверь я увидела заполненные книгами книжные шкафы. Едва Сережа появился на пороге, резко и грубо бубнивший что-то мужской голос умолк, точно оборвался, и другой, мягкий, женский, воскликнул, точно в отчаянии:
– Боже мой, Сережа, как хорошо, что ты пришел. Я думала, этот человек сведет меня с ума. Или убьет, задушит, чтобы получить эти трубки.
Меня Сережина мама не видела. Я спряталась за дверным косяком и стала прислушиваться.
– Вы хотите купить нашу коллекцию трубок? – холодно спросил Сережа. – Мы ее не продаем.
– Слушай, парень, подожди, не кипятись, – донесся до меня грубый хриплый мужской голос.
– Говорят же вам: трубки не продаются.
– Да ты подожди, говорю, – заорал мужчина. – Я тебе предлагаю пять тысяч рублей, врубился? Попробуй их продать дороже, если ты такой умный.