И я протянула подполковнику руки, как бы для того чтобы он надел на них наручники. Тот некоторое время озадаченно смотрел на меня, потом покачал головой.
– К Митронову вы пойдете, – сказал он холодно. – Как вы объясните ему все произошедшее, это ваши проблемы… А мы не можем отказаться от возможности зацепить Митронова и его банду.
– А что будет со мной, вас не волнует, так?
– Я уже сказал: это ваши проблемы…
– И вам на них плевать…
Подполковник кивнул.
– Слушай, командир, – сказал лейтенант Васянин. – Если эту стерву, – он кивнул на меня, – грохнут, нам же лучше: мы пришьем это убийство Митронову, и тогда он от нас точно не отвяжется!
– Конечно! – подтвердил подполковник. – Главное – его зацепить, все равно как. А в СИЗО он быстро расколется, это я вам обещаю!.. – Идут! – негромко сказал молчавший до сих пор капитан Потапов. – Света, пригнись, чтобы тебя не увидели…
Я успела заметить, как из особняка выскочила вся банда Митронова в полном составе, сам хозяин и три его амбала, включая лысого, который был на этот раз в кепке и потому еще больше походил на уголовника. Все четверо запрыгнули в джип, мотор бешено взревел, и машина стала лихо разворачиваться, грозя задеть забор или столб в узком проулке. Когда джип развернулся и проезжал мимо нас, я пригнулась, спрятав лицо за широкой спинкой переднего сиденья. Когда рев мотора стал стихать, капитан Потапов сказал:
– Пошли!
Мы вчетвером вошли в дом, двери оставались открытыми настежь. В комнатах все было по-прежнему, лишь кое-где был опрокинут стул или валялась разбитая чайная чашка. В гостиной на диване сидел Сережка, прижимая к носу перемазанный кровью платок. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся мне как-то печально.
– Я им ничего не сказал, – проговорил он едва слышно. – Заявил, что не видел тебя со вчерашнего утра… И они поверили… Правда, не сразу… Так что можете продолжать ваше расследование…
Мы, не отрываясь, смотрели на него, боясь пошевелиться, точно приросли к полу.
Был третий час дня. Светило солнце, ярко, ослепительно, припекало почти по-летнему. Я возвращалась от Юлиной мамы, к которой приехала прямиком из Раскова, из Костиного особняка. Менты подвезли меня только до центра, на окраину к Юлиной маме пришлось добираться автобусом. Сделав все, что необходимо, я собралась уходить. Юлина мама, как всегда, донимала меня разговорами, расспрашивала о дочери, но я отмалчивалась, чувствуя, что не в состоянии врать и придумывать. Подходя к своему дому, я мечтала лишь об одном: выспаться, отдохнуть после всех мытарств.