С тех пор Юлька тщательно приглядывалась к очередному кандидату, прежде чем разделить с ним постель, и со временем научилась безошибочно определять среди своих компаньонов веселых и щедрых.
Через пару недель после того, как в Академии права закончились вступительные экзамены, Юлька отправила домой в далекий сибирский город письмо, в котором расписывала, какими трудными и напряженными были экзамены и с каким блеском она их выдержала и была зачислена на первый курс академии на следственный факультет. Честно говоря, она до сих пор не знает, есть ли в академии права такой факультет… С тех пор родители искренне считали свою единственную дочь студенткой, будущей звездой российской юридической науки и открыто гордились ею перед соседями.
Впрочем, Юлька все реже и реже о них вспоминала, став вполне самостоятельной женщиной, которая полностью обеспечивает себя сама. Про таких говорят – «сильная женщина». После полуторагодичной, очень активной практики на улицах Аксакова она отвоевала себе не самую плохую в городе территорию у местных замшелых аборигенок.
Несколько раз, болтая в дождливую безлюдную погоду с подружками о том, о сем, она проговорилась, что родители считают ее студенткой, и как-то сама собой к ней приклеилась кличка Следователь. Она сначала злилась, потом пыталась не обращать внимания, надеясь, что кличка отвалится так же легко, как приклеилась, но этого не произошло. Постепенно она привыкла и даже не замечала, что легко отзывается на эту кличку – Юлька-Следователь.
Однажды ее снял на улице помощник прокурора города по фамилии Баранов, который искренне признался, что его прежде всего заинтриговала ее кличка, а уж потом он обратил внимание на ее внешность. Юлька оскорбилась и устроила ему в постели такой фейерверк, что того чуть инфаркт не хватил от перегрузки. С Барановым у них завязалось нечто вроде дружбы, хотя вряд ли можно это слово применять к контактам прокурорского работника и проститутки. Тем более контактам редким, эпизодическим – Юлька не могла бы назвать Баранова своим постоянным клиентом.
Тем не менее Баранов время от времени интересовался ею и даже в некотором роде изучал ее как феномен. Он сам так однажды выразился, а когда Юлька поинтересовалась, что же в ней такого интересного для юридической науки он отыскал, Баранов заявил, что его интересуют опять-таки не столько ее внешние данные, а большей частью странный сплав из логики и интуиции, ярким образцом которого является ее мышление. Юлька была девушкой достаточно развитой, чтобы понять, о чем он сказал, но предпочла и на этот раз обидеться и вновь устроила Баранову извержение сексуальной энергии, что опять-таки едва не кончилось для него инфарктом. На самом же деле Юльке очень польстили его слова. Такого, как выразился Баранов, «сплава», как у нее, не было больше ни у одной из аксаковских проституток, и Юлька этим обстоятельством страшно гордилась.