Самый красивый конь (Алмазов) - страница 13

— Ну ты хватил! — сказала пионервожатая. — Думаю, до этого не дойдёт. А ты не боишься, Вася, расколоть класс?

— Это как?

— А так. Часть класса поддержит тебя, а другая — Пономарёва, и начнётся у вас в классе склока.

— Да кто это будет Пономарёва защищать? У него и друзей-то нет. Один Столбов. А Столбов не в счёт. Так что этого не будет…

Маша слушала, сжав кулаки. «Ай да Васька, совсем он не „осёл среди ослов“ — он гораздо хуже. Это ведь он Панамке за карикатуру мстит. А карикатуру-то Столбов нарисовал. Мало того, что этот Мослов шуток не понимает, ещё и невинного человека погубить хочет!» — думала Уголькова. Она хотела прямо сейчас выйти и рассказать, как было дело, да вовремя спохватилась. Во-первых, скажут, подслушала, во-вторых, ведь Борис Степанович ясно сказал, что Панама сам себе письмо писать не стал бы, а Мослов всё равно не поверил. Он и теперь не поверит! Маша вспомнила понурую фигуру Панамы, его узкие плечи, сутулую спину. И как тот сидит на уроке, подперев голову рукой, мысли где-то далеко-далеко. Его вызовут — он очнётся, ничего не слыхал, только глазами своими голубыми хлопает. И Маше стало его вдруг жалко. Ишь, заступиться за Панамку некому! Нет, есть кому!

Сразу из школы она побежала к своей подружке Юле Фоминой, на стадион. Юлька, раскрасневшаяся, потная, носилась по льду, выделывая сложные фигуры танца. А музыка визжала и мяукала, звук «плыл», и магнитофонная лента всё время рвалась.

— Да что ж это такое! — возмущённо кричала Фомина. — Михаил Александрович, скажите вы им! Ведь так совершенно невозможно работать! Сапожника какого-то посадили в радиорубку…

Тренер пошёл выяснять. А Юлька, возмущённая, подкатила к барьеру.

— Ты чего? — спросила она Уголькову.

— Ой, Юля! — И Маша рассказала всё, что слышала.

— Ну вот, всё нормально! — К ним подкатил тренер. — Давай с самого начала. Ты уж нас, девочка, извини, нам некогда.

— Я понимаю, — сказала Маша. — Юля! Так что же теперь делать?

— Потом, потом поговорим! — замахала руками Юлька. — Вообще, твоя-то какая забота?

Маша посмотрела-посмотрела, как Юлька легко скользит по зеркалу катка, потом тихонько повернулась и побрела домой. «Это потому, что она занята очень, а на самом деле она добрая», — уговаривала себя Уголькова. Но чувствовала: что-то здесь не так. Юлька — вся на катке, а в классе тоже как на тренировке…

— Ну и ладно! — сказала Маша. — Всё равно у Панамки есть защита. Это — я!

Глава восьмая

КАЖДЫЙ ДЕНЬ, КРОМЕ ЧЕТВЕРГА

— Ну вот, сейчас копыта замоем, и на сегодня всё. Давай воду!

Панама тащит ведро Борису Степановичу. Довольный, растёртый соломенным жгутом Конус весело хрупает сено. Он выздоравливает. Сегодня Борис Степанович сделал небольшую проездку.