— Кто вы такой? — требователыю спросил Хэл, бессознательно копируя манеры и интонацию властного старика.
— Я твой дед. Мадам, его что, не учили, как вести себя? Он так груб, да еще говорит на уличном жаргоне.
— Я делала все, что могпа, — неуверенно сказала мать. — После смерти Огэстеса мы остались совсем без денег. И мне пришлось забрать его из школы и учить самой.
— Немногого же вы достигли, мадам. И не смотри на меня так, мальчик. Я этого не потерплю.
— А я не потерплю, что вы говорите так с моей мамой. Вы богатый, так убирайтесь вместе со своим богатством и оставьте нас в покое. Зачем вы явились сюда оскорблять нас?
Мать вскрикнула: «О, Хэл, не говори так!», а старик, повернувшись к худому, размеренно произнес:
— Тащите мальчишку вниз, в карету, Джарвис, а врач пока обследует его мать, решит, перенесет ли она дорогу.
Джарвис схватил Хэла за руку со словами:
— Пошли, парень, делай, как велено. Это к лучшему. Милорд позаботится о вас обоих.
— Я сам буду заботиться о ней, я могу. — Хэл выдернул руку.
Старик, с безразличным видом смотревший в немытое окно, повернулся к худому и медленно проговорил:
— Ты все еще не избавил нас от него, Джарвис? Хочешь, чтобы я избавился от тебя самого?
Хзл бросился к матери, возмущенно крича:
— Я не хочу ехать с ним! Скажи, что я не поеду!
Мать серьезно взглянула на него, в ее глазах, которые напоминали о ее былой красоте, блестели слезы.
— Хэл, ты теперь его единственный наследник и однажды сам станешь лордом Девенишским. О нас будут заботиться, и мы больше не будем бедны.
Проклятье! Старик, который шел к нему, размахивая тростью, вдруг показался Хэлу отвратительным, пусть даже он, уличный оборванец и воришка, благодаря ему станет одним из тех, кто правит Англией.
Он с возмущением смотрел на деда, не понимая, что сам его вид был словно нож в сердце для того, кто потерял любимых сына и внука и вот теперь обречен заменить их отродьем беспутного младшего сына.
— Ты, — с угрозой сказал старик, — должен научиться вести себя, как подобает моему наследнику, даже если для этого мне придется бить тебя до бесчувствия каждый день. — Он схватил Хэла за плечо и начал колотить его тростью.
Мать закричала, а отважный Джарвис поймал руку старика.
— Не сейчас, милорд, не сейчас, — проговорил он. — Мальчик не в себе, его мать при смерти. Вы можете наказать его потом.
Мама при смерти. Джарвис сказал то, что Хэл уже знал, но в чем не хотел себе признаться. Он подбежал к ней и, рыдая, упал к ее ногам… На этом сон, как всегда, обрывался. А что было потом? Потом Джарвис увел его подальше от бешеных старческих глаз и засунул в карету…