— Вот что я вам скажу — тут что-то не так, — с сомнением произнес Грейсон. — На рассвете сэр Тоби все ругался, что вот, мол, какая хитрая свинья этот Девениш, ничего не даст просто так. Я спросил, о чем это он, а сэр Тоби только выругался и сказал, не мое дело.
— Да, хитрости ему не занимать, — подтвердил Эридж. — Было такое дело в Лондоне с одним парнем, Алинсоном зовут. Он все проиграл моему хозяину как раз перед тем, как нам ехать сюда. Так вот, хозяин простил ему весь проигрыш при условии, что тот больше не возьмет в руки карты.
— Может, и с сэром Тоби он проделал то же самое? — предположил Грейсон.
Эштону подумалось, что надо будет об этом сказать своему хозяину.
Как оказалось, Леандр Харрингтон очень заинтересовался этой историей.
— Повтори-ка все еще раз. Эштон исправно пересказал весь разговор.
— Значит, Эридж говорит, что его хозяин имеет обыкновение выпускать свою жертву, если тот что-то сделает для него, так?
— Не совсем, — возразил щепетильный Эштон. — В случае с Алинсоном это было просто обещание не садиться больше за карты.
— Интересно, что пообещал ему сэр Тоби.
Леандр Харрингтон знал сэра Тоби как человека слабовольного и недалекого. Кроме того, сэр Тоби в дружеских отношениях с Друсиллой Фолкнер, пассией Девениша. А потому странно, чтобы Девениш вдруг решил его разорить. Но еще более странно то, что, добившись этого, он ни с того ни с сего дал ему отыграться.
А может, он просто вернул Клариджу его расписки в обмен на что-то другое? И если так, то на что? Надо поприжать Клариджа и все выяснить.
Харрингтон почувствовал себя неуютно. Он знал, что ведет опасную игру, ставка в которой не деньги, а жизнь. В мозгу молнией сверкнула мысль: с чего это Девениш вдруг вернулся сюда? Что его привело — скука, любопытство или что-то иное? Разумный человек должен учитывать все, особенно если на кон поставлена его жизнь.
Он не станет расспрашивать Клариджа здесь, в Трешем-Холле, а то ведь от него всего можно ожидать — возьмет да и кинется к Девенишу. Нет, он подождет, пока они уедут, а тогда улучит возможность напоить Клариджа, чтобы развязать ему язык.
Таким образом, Друсилла была не единственной, кто с нетерпением ждал отъезда. Ей надо было подумать, притом вдали от Девениша, близость которого действовала на нее расслабляюще.
После того разговора они встречались редко, он не делал попыток застать ее в одиночестве, а она отвечала ему тем же. Я становлюсь такой же хитрой, как и он, мрачно подумала она по пути домой, в Лайфорд. Он вышел ее проводить и еле слышно шепнул:
— Еще немного, и мы сможем вести себя свободнее. Мое сердце с вами.