Секар отхлебнул саке и спросил:
— Джелла, а какое отношение все это имеет к постановлению о депортации?
— Прямое, бро. Эти типы требовали, чтобы правительство делало то, на что не имеет права.
— То есть, — уточнил он, — мы приходим к разнице между правительством и государством?
— Вот именно.
— А можешь максимально кратко напомнить эту разницу?
— Правительство обслуживает людей, а государство управляет ими.
— Пожалуй, это слишком кратко.
— То-то же, — Джелла усмехнулась, — ладно, объясняю на пальцах. Когда ты заказываешь уборку дома, тебя интересует, чтобы за определенную плату там навели чистоту и тебе по фигу, кто конкретно это сделает. Теперь прикинь, если ты заказал, кто будет делать, но не определил, что именно делать и почем. Ты вернулся домой и видишь: чистота так себе, зато книги на полках и картинки на стенах другие, чем были, ящик стола вскрыт, часть писем выброшена, а вместо халата в ванной висит пижама в клеточку. Стоимость всех этих художеств включена в счет и внизу приписка: мы решили, что так будет лучше.
— Это почему еще?
— Это потому, что у тебя похозяйничало государство. Государство — это каста, которая предписывает обществу какие угодно законы и взимает с людей какие угодно подати. Восточная деспотия делает это открыто, а западная демократия это маскирует с помощью выборов, но суть одна и та же. Государство может заставить тебя отчитываться обо всех доходах и платить в бюджет любую долю от них. Государство может навязать тебе такие правила бизнеса, что ты останешься нищим. Государство может оштрафовать тебя и твою подружку за то, что вы пьете вино и спите вместе без специального разрешения.
— То есть, государство может делать с людьми вообще что угодно?
— Йо! Собирается человек 500 из этой касты, штампуют специальный закон — и все.
— Но есть же выборы. Почему не избрать вместо этой касты других людей?
Джелла ответила характерным жестом, хлопнув ладонью левой руки по сгибу локтя правой, после чего пояснила:
— У тебя ни черта не выйдет. Каста пронизывает все структуры управления и все каналы массовой информации. Выборы устроены так, что шансы есть только у членов касты. Я лично знаю только один проверенный способ это изменить.
— Алюминиевая революция?
— Она самая.
— То есть, — сказал репортер, — смысл алюминиевой революции был в том, чтобы никто за людей не решал, как для них будет лучше?
— Ага. А кто пробует решать — тому расстрел или депортация, смотря по обстоятельствам.
— Понял. Кажется, мы добрались до сути дела, а?
— Йо, — Джелла энергично кивнула.
— В таком случае, помоги разрешить одну дилемму о правах граждан. Граждане ведь могут прибегнуть к уличным акциям, если нарушены их права?