Перед ним гора рыбы и гора овощей. Лосось, скумбрия, треска, разные плоские рыбины. Два больших краба. Хвосты, головы, плавники. Кроме этого, морковь, лук, порей, корень петрушки, фенхель, топинамбур.
Он чистит и варит овощи.
Я рассказываю о Рауне и капитане Теллинге.
Он ставит вариться рис. С кардамоном и анисом.
Я рассказываю о том, что давала подписку о неразглашении полученных сведений.
О тех отчетах, которые есть у Рауна.
Он сливает воду из овощей и варит куски рыбы.
Я рассказываю об угрозах. О том, что они в любой момент могут арестовать меня.
Один за другим он достает куски рыбы. Я знаю это по Гренландии. С тех времен, когда мы готовили еду, не торопясь. Разую рыбу надо варить разное время. Треска сразу же становится мягкой. Скумбрия позже, лосось еще позже.
— Я боюсь оказаться за решеткой, — говорю я.
Крабов он кладет в последнюю очередь. Он кипятит их самое большее пять минут.
В каком-то смысле я испытываю облегчение от того, что он ничего не говорит, что он не ругает меня. Кроме меня, он единственный человек, которому известно, как много мы знаем. Как много нам теперь надо забыть.
Я чувствую потребность растолковать ему про мою клаустрофобию.
— Знаешь, что лежит в основе математики, — говорю я. — В основе математики лежат числа. Если бы кто-нибудь спросил меня, что делает меня по-настоящему счастливой, я бы ответила: числа. Снег, и лед, и числа. И знаешь, почему?
Он раскалывает клешни щипцами для орехов и изогнутым пинцетом достает мясо.
— Потому что система чисел подобна человеческой жизни. Сначала натуральные числа. Это целые и положительные. Числа маленького ребенка. Но человеческое сознание расширяется. Ребенок открывает для себя тоску, а знаешь, что является математическим выражением тоски?
Он наливает в суп сливки и добавляет несколько капель апельсинового сока.
— Это отрицательные числа. Формализация ощущения, что тебе чего-то не хватает. А сознание продолжает расширяться и расти, и ребенок открывает для себя промежутки. Между камнями, между лишайниками на камнях, между людьми. И между цифрами. И знаешь, к чему это приводит? Это приводит к дробям. Целые числа плюс дроби дают рациональные числа. Но сознание на этом не останавливается. Оно стремится перешагнуть за грань здравого смысла. Оно добавляет такую абсурдную операцию, как извлечение корня. И получает иррациональные числа.
Он подогревает в духовке длинный батон и насыпает в ручную мельницу перец.
— Это своего рода безумие. Потому что иррациональные числа бесконечны. Их нельзя записать. Они вытесняют сознание в область безграничного. А объединив иррациональные числа с рациональными, мы получаем действительные числа.