Иван, несмотря на слабость и озноб, все же попытался одолеть дурноту, дотянуться до автомата, и это слабое движение не укрылось от пса. Он прекратил принюхиваться и опасливо отошел на несколько шагов, как раз в тот момент, когда дрожащие пальцы лейтенанта сомкнулись на пистолетной рукояти «шторма».
Дальше события вдруг начали развиваться не по сценарию. Лозин почувствовал, что не в силах поднять оружие, да и пес, видимо, пришел к аналогичному выводу. Еще раз сверкнув глазами в ярком лунном свете, он обошел беспомощно распростертого на земле человека, и Иван внезапно ощутил жаркое дыхание на своем затылке.
В следующий миг челюсти пса сомкнулись на вороте его полевой формы, и Лозин почувствовал, как зверь рывком сдвинул его с места. Пес пятился, упираясь всеми четырьмя лапами, изредка испуская утробное рычание.
Ивана по-прежнему лихорадило, от жара и озноба мир виделся как в тумане, и даже тот факт, что его куда-то тащит огромный беспородный пес, уже не вызывал в нем страха. Единственное, о чем беспокоился Лозин в эти минуты, — не потерять оружия, чтобы автомат не остался лежать тут на краю поля…
* * *
Пес протащил его метров двести, а затем внезапно исчез, словно растворился в густой весенней ночи.
Иван с трудом воспринимал реальность. Озноб усиливался, его бросало то в жар, то в холод, перед глазами плавали мутные картины полубредового содержания… Наверное, поэтому, когда из плотного мрака вынырнули две серые, трудно различимые человеческие фигуры, он не испытал никаких эмоций, воспринимая их как продолжение галлюцинаций… И лишь когда его осторожно подняли с земли, лейтенант с отрешенностью подумал, что наконец-то видит живых людей…
Впрочем, даже эта мысль не смогла расшевелить его оцепеневший рассудок. Некоторое время Иван еще удерживал в себе искру сознания, пытаясь понять, куда его несут, но сориентироваться в кромешной тьме не было никакой возможности, и, в конце концов, сгорая от объявшего тело жара, он невольно отдался убаюкивающему ритму легкого покачивания, провалившись в липкие объятия беспамятства…
* * *
…В следующий раз он пришел в себя спустя изрядный промежуток времени. В помещении, где он лежал, царил мягкий сумрак, пахло деревом, пищей, за занавешенными окнами проглядывал серый свет пасмурного дня.
Все это было до странности нелепо, и треск дров в неказистой печи, и погашенная лучина на столе, закрепленная в специальной подставке из расщепленной дощечки…
Словно время открутилось вспять как минимум на полтора века…
Он не знал, какой нынче день, сколько времени прошло с той памятной ночи, когда громадный черный пес тащил его по раскисшему от дождя полю, но Иван больше не ощущал ни жара, ни озноба, вот только тело вновь не желало повиноваться ему…