Абсурд? Что случилось здесь и сейчас, за чертой укрепленной Цитадели, посреди враждебного пространства? Почему, не сказав ни слова, они как будто говорили друг с другом много часов подряд?
— Антон, мне страшно…
Он отнял ладонь от ее щеки, и крепко сжал пальцы Даны.
— Мне тоже… — Почему-то шепотом ответил он.
— Я как будто падаю в пропасть…
Он попытался отчаянно сопротивляться нахлынувшему, будто волна чувству, но разум тонул в потоке эмоций, лишь крепче, до боли сжимались пальцы…
— Дана, я не знаю, что будет дальше. — Тихо ответил он. — И уже не уверен, что прошлое однозначно… Что-то происходит, со мной… С нами…
Она не ответила, но взгляд Даны вдруг переместился.
Антон медленно повернул голову.
В открывшихся дверях каюты стоял Клаус и молча, растерянно, потрясенно смотрел на них.
В его глазах читалось точно такое же выражение, словно он, отключившись от реальности, падал в бездну.
Неизвестно, что случилось бы в следующую секунду, но внезапное, резкое торможение «Ланцета» вырвало их из необъяснимого оцепенения.
— Проклятье… — Клаус едва устоял на ногах. — Курт что происходит?!
— Олонги! — Пришел краткий ответ по громкой связи. — Не знаю, что делать. Тут тупик.
— Что значит тупик!?
— Конец древней дороги! Какая-то насыпь, знаки, гора покореженной техники…
— Мы идем, ничего не делай! — Антон с необъяснимым облегчением ощутил, как отхлынули обуревавшие его тревожные чувства, словно реальная опасность была намного проще и предпочтительнее чем незримый мысленный контакт, возникший между ним Даной и Клаусом.
— Я с вами. — Дана попыталась встать. — Антон помоги мне!..
Ее требовательный тон и внезапно окрепший голос не смутили Светлова, хотя он должен был насторожиться.
— Давай, милая, только скорее, — он протянул руку, помогая ей встать, и уже не ощущая того, как у Даны вдруг все оборвалось в груди от сказанного им слова: милая…
Что же происходит?… — Она больше не ощущала слабости, хотя перед глазами все плыло, двоилось, но причиной были обыкновенные слезы…
Горячая капля сорвалась с ресниц, обожгла щеку.
Она что-то делала, двигаясь вслед за Антоном, а сознание сосредоточилось на новом чувстве.
Еще одна слезинка сорвалась с ресниц.
Как горячо…
Я помню… Это было очень давно… Так давно, что время утратило смысл, превратившись из объективной величины в абстрактное понятие, которым оперировал не разум, а так болезненно и внезапно очнувшаяся душа.
Мысль звучала как заклинание, способное возвратить из небытия частицу утраченного «эго»…
* * *
В узком коридоре Энтони молча, сосредоточенно боролся с Миллером. Именно боролся, потому что доктор не умел драться, он цеплялся за противника, повиснув на нем, не давал двигаться, а Хоук молча отдирал руки Генриха от одежды, порываясь прорваться к шлюзу.