Доктор тут же принялся снимать с Даны дыхательную маску, Клаус лишь вопросительно посмотрел на Антона, но Светлов лишь отрицательно покачал головой.
— Еще не знаю. Дана что-то увидела. Курт проверяет.
— Я подключился к твоему каналу телеметрии. — Негромко произнес Клаус, покосившись на бледного, как смерть Энтони, который по-прежнему сидел в кресле, с непередаваемым ужасом глядя на обзорные экраны. — Видел это дерево. Думаешь, оно на самом деле когда-то было строением?
— Похоже. — Антон обернулся, — док, ты справишься?
— Ничего страшного. Она лишь сильно напугана.
Антон шагнул назад в шлюз.
— Клаус контролируй окрестности. Я к Фогелю.
…
Курт возился в грязи на дне глубокой воронки.
Светлов остановился у края остекленевшего от температуры гребня.
— Что там?
— Останки, командир.
— Человеческие?
— Нет.
Короткая пауза.
— Здесь полно… хитина… — Наконец с трудом произнес Фогель.
Антон понял: расспрашивать бесполезно, нужно спускаться самому.
…
А небо опрокидывалось над головой бездонной прозрачной голубизной, в которой застыли перистые разводы облаков.
И тем страшнее, отвратительнее для взгляда оказались перемешанные с грязью останки непонятных существ.
Антон смотрел на хитиновую маску с огромными пустыми глазницами и елочкой дыхательных щелей там, где у человека расположен нос, не в силах сдержать идущее изнутри отвращение.
Если б не герметичность боевой экипировки, его бы, наверное, вывернуло наизнанку…
Потребовалось некоторое время, чтобы перевести дыхание и унять бешено бьющее в груди сердце.
Антон ничего не мог поделать с собой. Эти чувства шли из глубины подсознания, он, выросший в городе, где не существовало насекомых, знал о них только из файлов публичной библиотеки, и уж никак не мог испытывать к абстрактным для него существам ни отвращения, ни тем боле — ненависти.
А она жгла, словно внутри разгорался огонь.
Встретившись взглядом с Фогелем, он внезапно понял, что тот испытывает схожие чувства.
Мы все постепенно сходим с ума. Что-то воздействует на психику за пределами Цитадели.
Он мог приводить себе любые доводы, строить любые гипотезы, но чувства от этого не притуплялись.
Антон знал только одно проверенное средство, которое не раз выручало его в безвыходных моральных ситуациях: нужно действовать руками, шевелиться, выполняя какую-то работу, а не стоять, будто окаменев над останками непонятных существ.
— Так, Курт, собираем все, что сможем найти, и вытаскиваем наверх.
— Зачем?
— Не спрашивай. Исполняй.
…
Через пол часа, выбравшись из воронки, они сложили на старом дорожном покрытии свои находки.