— Вася! Ну дай ты парню поесть, здесь столько всего! — остудила немного подругу Люся. — Садись, Паша, поешь сперва…
Павел покосился на мать, а потом уселся за стол и принялся основательно питаться. Он не столько был голодным, хотя от застолья слюнки и текли, особенно от креветок, ему главное было присмотреться к матушке и тете Люсе: на самом ли деле подружки ничего про Игнатия не ведают или за нос его водят? А водить они уме-е-е-еют!
— Не отвлекайся, — зорко следила мать. — Вон хлеб бери. Рыбку вон ту бери, мне очень понравилась, Ленечка говорит, что это форель.
Павел неторопливо поел, хотел было еще посидеть, но мать его упрямо тянула в прихожую.
— Пойдем, говорю! Я тебе чего покажу, а то ты ведь сейчас домой вернешься, а завтра с утра у меня под дверью уже со всем своим младшим поколением будешь торчать! Пойдем!
Упираться дальше не имело смысла, и Павел поспешил за матерью. Следом за ними по подъезду звонко шлепала тапками и тетя Люся.
— Ань!! Аня, открывай!! — звонила к соседке Василиса. — Это мы пришли!!
Аня только что унеслась домой и, видимо, так скоро к себе гостей не ожидала, потому что долго не открывала, а когда распахнула дверь, то была до крайности смущена, постоянно поправляла волосы и застегивала пуговицы на кофточке.
— Ань, мы на минутку, — тут же предупредила Люся. — Вася, чего тебе надо было?
Василиса по-свойски протопала к компьютеру, нажала на кнопку и привычно начала щелкать мышью.
— Ну ты, мам, даешь! — восхищенно пробормотал Пашка. — Ну прям тебе хакер!
— Не ругайся на мать-то, бесстыдник! — шлепнула сынишку по загривку Василиса. — Вот, смотри… сейчас… где я там…
Она ловко влезла на сайт знакомств, и Павел увидел в маменькином окошечке длинноногую диву с роскошной гривой, с миндалевидными глазами, тонкой талией и странным именем Коварная Пусечка.
— Ма, это чего за фигня? — фыркнул сын.
— Чего бы понима-а-ал… — обиженно протянула Василиса. — Это не фигня, это мое имя — Коварная Пусечка.
— Так это… это ты, что ли? — оторопел сынок.
— А чего? Ну и я, — оттопырила матушка губы. — Зато смотри, сколько мне писем! И кто только не пишет! Нет, да ты не вороти нос, смотри!
Писем и в самом деле было превеликое множество. Василисе писали и Каи, и Громы, и Эли, и Эмануэли, и Филлы, и… да кто только не писал!
— Заметь, здесь тоже все красавцы писаные, и самое главное — каждый владелец небольшого казино или, на крайний случай, маленькой белой яхты! — с усмешкой наблюдала за реакцией сына мать. — А теперь подумай сам: ну и зачем мне какой-то Иннокентий?
— Игнатий! — в который раз поправил Пашка и вдруг спросил: — Мам, а ты где фотографию-то взяла? Чего тетка такая страшная? Не могла, что ли, Памелу Андерсон взять? У той хоть большие… глаза и прочее, брови…