– Мое любимое сочетание.
Она сделала следующий ход: обвила руками его шею, поцеловала в губы, пока они выбирались из машины. Тепло, зародившееся у нее внутри, разлилось по телу весенним половодьем и смыло все сомнения, обиды, страхи, все мучившие ее вопросы.
«Только ты, – повторила она мысленно, пока они входили в дом. – Только я».
По молчаливому уговору они направились к лифту. Подниматься по лестнице слишком долго. Забравшись в лифт, он не стал терять времени и сразу стянул пальто у нее с плеч. Ева, в свою очередь, сняла пальто с него. Но оба они действовали размеренно, не спеша. Их движения были плавными и легкими, как будто оба понимали, что уже наверстали упущенное.
В спальню сквозь слуховое окно над кроватью в потолке проник голубоватый лунный свет. Они раздели друг друга, поминутно отвлекаясь на затяжные поцелуи и ласки.
Ей казалось, что ее сердце наконец-то вернулось на место. Оно билось тяжко и быстро у самого его сердца.
– Мне тебя не хватало, – призналась Ева. – Мне не хватало нас.
– A ghra, – прошептал он. – Моя любовь. Опять она принадлежала ему – полностью и безраздельно. Она была его сильной, сложной и бесконечно привлекательной женой. Между ними не было преград. Она была не просто рядом, она сливалась с ним. Он всем телом ощущал ее длинные текучие линии, он весь наполнился ее вкусом. Они идеально совпадали друг с другом, идеально сочетались. Вместе они составляли единое целое.
Когда они легли на кровать, она обвилась вокруг него и вздохнула. Он понял, что означает этот вздох. Наконец-то они оба вернулись домой. Ему хотелось приветствовать ее, дать ей как можно больше. Он пустил в ход губы, руки, все свое тело и превратил ее вздох в стон.
Никому, думала она, никому и никогда не удавалось добраться до самой ее сердцевины так, как ему. И, чувствуя, как вздрагивает его тело от ее прикосновений, понимала, что он мог бы сказать о ней то же самое.
Когда они оба миновали гребень первой волны, она обхватила его лицо руками, с бесконечной нежностью прижалась губами к его губам.
– Моя любовь, – повторил он на гэльском наречии. – Моя единственная. Мое сердце.
Она слышала его голос, когда он скользнул в нее, увидела его глаза, когда их тела стали двигаться вместе.
Медленно, текуче и плавно. Не во сне, а наяву. И все то грубое, жестокое, страшное, что принадлежало внешнему миру, отодвинулось от них сейчас. А потом, сплетя пальцы, не размыкая губ, они вместе задремали.
Позже, где-то среди ночи, свернувшись клубочком и прижимаясь к нему, покачиваясь на волне легкой дремоты, она прошептала: «Нам повезло» и услышала, как он усмехнулся в темноте. И снова нырнула в сон.