Чего-то подобного я ожидал, конечно, но все равно был оглушен.
— Значит, все-таки обман? Значит, все, все, все было сплошной игрой в психологические тесты, все — от минета до омлета?
— Нет, — обиженно надула губки Татьяна и тут же очень искренне улыбнулась. — Ни минет, ни омлет (кстати, это была просто яичница, омлет я не люблю) в программу тестов не входят, клянусь тебе.
— И я не люблю.
— Чего не любишь? — не поняла она.
— Омлет не люблю. Ну а этот мужик на дороге?
— Ну, мужик-то был наш, конечно. Это Кедр как раз и есть. Ты с ним еще познакомишься.
— Буду страшно рад. А бандиты на «Чероки»?
— Вот это нет. Это совсем другая история. Я еще сама не разобралась. Там были действительно бандиты. И полная для всех неожиданность. Непонятно, как наши парни их прохлопали? Тополь уже поднял шухер по этому поводу. Так что со всеми вопросами, пожалуйста, к нему.
Удивительно, как легко она переломила мое настроение. С известием об этих немыслимых тестах что-то еще раз щелкнуло у меня в мозгу, и начался опять новый фрагмент фильма. Монтажный стык оказался все таким же скверным, зато сам фильм теперь обещал быть долгим, непрерывным и от кадра к кадру все более понятным.
— Одним словом, — подытожил я, — ты хочешь сказать, что подопытный кролик Разгонов всем своим поведением дал согласие на работу с вами? Правильно я понимаю твое заявление, что вы со мной таки советовались?
— Именно. И мало того, что в глубине души ты с самого начала был готов работать с нами, ты еще оказался весьма подходящей кандидатурой. Хочешь — верь, а хочешь — нет, но Кедр уже провел предварительную обработку данных и сказал, что по комплексу требований, предъявляемых к сотруднику службы ИКС, ты проходишь процентов на девяносто, а по комплексу личных характеристик совпадение твоих данных с данными Малина достигает шестидесяти, если не шестидесяти пяти процентов. Случай уникальный, хотя для Кедра и не удивительный, он давно носится с идеей прямой корреляции внешнего и внутреннего облика человека. В общем, ты не мог отказаться от работы с нами. И никогда не сможешь. Мы ляжем костьми, мы будем уговаривать тебя, будем угрожать будем пытать или ноги целовать, будем покупать или шантажировать, убеждать или вкалывать психотропные препараты, но ты останешься с нами. Ты понял меня, Ясень?
— Да я тебя давно понял. Я тебе очень благодарен за откровенность, свойственную спортсменам, бандитам и влюбленным (по какому разряду тебя зачислить, я еще не решил), но прошу учесть, что при любом раскладе у меня остается выбор: работать или умереть.