Он улыбнулся. Мэгги подумала, что эта улыбка должна означать ободрение, однако это еще больше насторожило ее, поскольку, по всей видимости, он едва ли часто улыбался. Взгляд Мэгги переместился от его губ на остальные части лица, и она с удивлением обнаружила, что мужчина выглядел очень красивым. Прежде ее внимание было настолько поглощено признаками власти и богатства в его облике, что она больше ничего не замечала. У него были правильные черты, ровные белые зубы, светло-каштановые, густые, блестящие от помады волосы, и он излучал такую энергию, которая заставляла Мэгги чувствовать себя блеклой и старой рядом с ним, хотя была уверена, что по меньшей мере лет на пять моложе его. Он казался слишком безупречным, чтобы доверять ему, и скользким, как рыба, которая на мгновение мелькнет серебром в воде, прежде чем вынырнет на поверхность и схватит неосторожного жука. В данный момент Мэгги ощущала себя жуком.
Мужчина смотрел на нее пронизывающим взглядом, оценивая рост и хрупкую фигуру. Она заметила одобрение на его лице с оттенком чего-то более интимного и отступила назад, чувствуя легкое покалывание кожи как инстинктивную реакцию на его внимание. Она не доверяла ни аристократическим манерам, ни привлекательности. Она знала, что манеры бывают обманчивыми, а что касается привлекательности – Дэнни тоже был красив, и даже Джонни обладал недурной внешностью.
– Я привел тебя сюда, потому что хочу поговорить с тобой, – сказал мужчина, по-видимому, понимая, что она не намерена прерывать молчание.
– Разговор – не преступление, – пробормотала Мэгги, от волнения снова заговорив нараспев с акцентом, как бывало в кварталах Сент-Джайлса. Она закусила губу, осознав свою оплошность.
Мужчина выглядел огорченным.
– Я никогда не думал, что такое может быть. – Он замолчал, снова рассматривая ее, а Мэгги не могла понять, хочет ли она уйти или шагнуть ближе к нему. – Должен сказать, на меня произвели большое впечатление твои актерские способности.
Мэгги почувствовала спазмы в животе, однако заставила себя вновь заговорить с изысканным произношением.
– Но не мое пение.
– Оно тоже весьма приличное, но должен признаться – не пение является первостепенным предметом моего восхищения, – сказал он.
Мэгги приподняла подбородок, отдавая должное его честности.
– Кажется, мистер Ларсон того же мнения.
Мужчина скрестил руки на груди и прислонился плечом к оштукатуренной стене. Мэгги не верила в его показную непринужденность. В его плечах чувствовалась напряженность, как и в выражении лица.
– Вы слышали, что он сказал. Может быть, после дальнейшего обучения…