– Стрела попала ему в спину, но если бы подобрали раньше, то я успел бы его оживить этим камнем. Все плохо, еще не успели и сотни верст отъехать от города, а у нас потери, так, когда доберемся до места назначения, от охраны никого не останется. Я бы на месте Маха повернул караван обратно домой.
– Почему?
– Уже два нападения было! Это значит, либо время для похода выбрано неправильно, либо над нами кружится чье-то проклятие, которое можно снять только в храме могущественного бога. Конечно, знаю, что в храм Киля ходили, и подношение богатое оставили, и провидец сказал, что доберемся до места назначения в большинстве своем живыми и здоровыми. Так и сказал – в большинстве своем, никто на это внимания не обратил, а теперь становится ясно, что имел в виду старый лгун.
– И что же ясно? – Жжение стало настолько сильным, что я скорее не спросил, а простонал. – И почему лгун?
– Ясно, что до конца пути доберутся не все, а чуть больше половины, многих убьют. А лгун потому, что всегда тумана напускает, чтобы сразу не поняли. Я же знаю, чем он подкупил Маха.
– Чем?
– Провидец сказал, что, несмотря на многочисленные невзгоды, привезет он из этого похода немало добра, если сумеет сохранить того, кого им даст бог.
– Бог?
– Не спрашивай, сам не понимаю, но Мах решил, что станет богачом, да и мы подумали, что заработаем хорошо. А теперь начали в этом сомневаться, неприятности уже начались, а мы только отъехали от города. Твое дело сторона, у тебя доли в прибыли нет. За то, что помог разбойников отбить, наша тебе благодарность, фургон не дал захватить, а то пришлось бы потом отбивать его силой…
Знахарь убрал камень, который из кроваво-красного превратился в черный, как отгоревший уголек в костре, посмотрел на него с огорчением и, подняв полог, выбросил в лес.
– А теперь спи, нам твоя сила еще понадобится, иначе зачем Бохан на тебя заставил дорогой камень истратить. Пей.
Глиняная кружка застучала у меня на зубах, я глотнул пряного настоя, и все в голове поплыло, как после хорошего вина, похоже, в напитке были намешаны сонные травы. Я прилег, закрыл глаза и унесся стрелой в небо. До чего же мне хорошо было, так никогда не бывает наяву – тело стало легким, послушным, сильным и ловким, я умел столь многое, что одно перечисление всего заняло бы немало времени, но главным умением было, конечно, летать. И как же грустно оказалось возвращаться обратно…