До леса было метров двести, но мне показалось, что мы брели туда целый час. Я оставил друга у ближайшего куста, а сам протащился чуть дальше и сел на ствол поваленной сосны, чтобы немного отдохнуть. В голове шумела пустота, да ветер в ней гонял обрывки глупых фраз.
Кажется, я даже задремал, но тут Молот подал голос:
– А теперь тащи обратно, я закончил свои дела…
– Интересно, ты и раньше был таким капризным или стал им только сейчас? Почему обязательно тебя нужно тащить?
– Потому что перед тобой тяжелораненый.
– Не раненый, а ушибленный. – Я неохотно подставил плечо. – В этом вся между нами разница, раненый – это я…
– В следующий раз поменяемся, пусть тебя бьют по голове, а меня ранят…
– Лучше уже пусть следующего раза не будет. Тебе не кажется, что для двух дней слишком многовато неприятных событий? Если ночью нас заставят дежурить и снова полезут какие-нибудь твари, то нам с тобой точно конец.
– Согласен. – Молот попробовал идти самостоятельно, но, сделав пару шагов, снова повис на мне. – Нам с тобой в этом обозе не выжить.
За то время, что мы были в лесу, караван уже превратился в маленькую крепость, только последний фургон не поставили на место, ожидая возниц с лошадьми с водопоя.
У входа в круг нас встретил Бохан. Он скептически посмотрел на нас, при этом Молот постарался прикинуться еще более ушибленным, повис на мне так, что я его едва держал. Начальник охраны недоверчиво хмыкнул и хмуро произнес:
– Сегодня, так и быть, дам вам возможность отдохнуть. За вашим фургоном присмотрят другие, но как только стемнеет, чтобы залезли внутрь и не высовывались оттуда до утра.
– Ждете еще одного нападения? – полюбопытствовал я, втыкая в бок другу кулак, чтобы он дал мне хотя бы вздохнуть полной грудью. – Боитесь, что мы вам помешаем отбиться?
– Надеюсь, что если вы спрячетесь, то ничего и не будет.
Бохан мрачно глянул на нас из-под своих темных кустистых бровей и ушел к шатру, который ставили его люди. Мах тоже находился там и смотрел на нас оттуда не менее хмуро, чем Бохан. Похоже, оба считали, что все беды из-за нас.
Впрочем, я и сам так считал, но изменить ничего не мог, события происходили сами по себе, а мы с Молотом только пытались выжить. Моему другу, конечно, было хуже, чем мне. Я-то хоть что-то сделал, чтобы обратить на себя внимание богов – помог тому, кому не следовало, а он вообще ни при чем, виноват только тем, что в детстве, не сумев побить, решил со мной подружиться.
Но разве не так и поступает судьба? Как ей еще учить нас, глупых? Помог – получай! Решил подружиться – на тебе! Чтобы подумал, а не лучше ли одному?