Ставрос подошел к большому окну. Отсюда, с высоты более ста метров, открывался великолепный вид на аэропорт и залив Атлантического океана. Ставрос посмотрел на часы: почти четыре. У него закончилась смена, через пять минут он ушел бы домой, но, похоже, придется задержаться.
Сегодня они с женой собирались в семь часов поужинать вместе с другой супружеской парой, и Ставрос был почти уверен, что успеет или по крайней мере опоздает совсем чуть-чуть. А может, даже и лучше, если опоздает: будет что рассказать в свое оправдание. Знакомые считают, что у него легкая работа. Так вот, он выпьет несколько коктейлей и расскажет, какая на нем лежит ответственность.
Ставрос мысленно напомнил себе, что надо будет позвонить домой после приземления этого чертова самолета. Затем он поговорит по телефону с командиром, после чего составит предварительный письменный отчет о случившемся. Если не произошло ничего серьезного, кроме потери радиосвязи, в шесть часов он уже сможет уехать. Два часа сверхурочных ему оплатят.
Ставрос постарался в точности вспомнить свой разговор с Эшкингом. Эх, если бы он имел доступ к пленке, на которой записано каждое его слово. Но в Федеральном управлении гражданской авиации работали не настолько глупые люди, чтобы позволять это.
И снова в памяти всплыл телефонный звонок Эшкинга – не слова, а интонация. Эшкинг был явно встревожен и не смог этого скрыть. Но отсутствие радиосвязи в течение двух часов не такая уж опасная ситуация, просто необычная. Ставрос предположил на минуту, что на борту рейса 175 мог возникнуть пожар. Тогда бы имелась вполне обоснованная причина изменить стандартный статус потенциальной аварийной ситуации на общую тревогу. Вот когда поступает сообщение о реальной катастрофе, тогда легко принимать решение. А эта неизвестная ситуация ставила в тупик.
Конечно, имелась еще малая вероятность того, что самолет захвачен. Но Эшкинг не сказал, что получен сигнал захвата.
Так что получается дилемма: оставить в силе объявление потенциальной аварийной ситуации или же объявить общую тревогу? Если объявить общую тревогу, а ничего серьезного не произойдет, придется отписываться и составлять подробный отчет. Ставрос решил оставить все как есть и направился в кофейный бар.
– Шеф! – окликнул его один из диспетчеров, Роберто Эрнандес.
Ставрос обернулся:
– Что?
Эрнандес надел головной телефон.
– Шеф, мне только что позвонили из Центра управления воздушным движением по поводу отсутствия связи с рейсом один семь пять «Транс-континенталь».
– И что?
– Понимаете, этот самолет начал снижение раньше, чем надо было, и едва не столкнулся с филадельфийским рейсом «ЮС-эйр».