Когда Жан-Пьер поцеловал Джейн на прощание, она подумала, что боли в спине это, наверное, начало родовых схваток, вызванных ее переживаниями о Мусе. Но поскольку Джейн еще никогда не рожала, у нее не было в этом отношении никакого опыта, поэтому она решила, что дело тут в другом. Джейн поинтересовалась у Жан-Пьера.
– Не беспокойся, – резко ответил он. – На ожидание у тебя еще целых шесть недель.
Она спросила, может, так, на всякий случай, ему лучше никуда не ездить, но он решил, что менять планы нет необходимости, из-за чего Джейн сама себе показалась глупой. Поэтому Джейн согласилась, и, чтобы до темноты добраться до места и прямо с утра начать прием больных, Жан-Пьер погрузил на тощую лошаденку медикаменты и прочие принадлежности и отправился в путь.
Когда солнце стало садиться и долина начала уходить в тень, Джейн вместе с женщинами и детьми спустилась в сумеречную деревню, а мужчины устремились на поля, чтобы, пока отдыхали бомбардировщики, убрать урожай.
Дом, в котором жили Джейн и Жан-Пьер, принадлежал деревенскому лавочнику, который, распростившись с надеждой сделать деньги в военное время, потому что торговать было практически нечем, вместе со своей семьей подался в Пакистан. Переднее помещение, в котором когда-то размещался магазин, служило Жан-Пьеру клиникой до тех пор, пока интенсивные летние бомбардировки не заставили жителей деревни прятаться в течение всего дня в горных пещерах. В тыльной части имелось еще два помещения – одна комната предназначалась для мужчин и их гостей, другая – для женщин и детей. Джейн и Жан-Пьер использовали их в качестве спальни и жилой комнаты. Около дома за глиняной стеной находился двор с костром для приготовления пищи и маленьким источником для стирки одежды, мытья посуды и детей. Лавочник оставил кое-какую самодельную деревянную мебель, а жители деревни одолжили Джейн несколько роскошных напольных ковров. Джейн с Жан-Пьером, как и афганцы, спали на тюфяке, но вместо одеяла использовали пуховый спальный мешок. Как и афганцы, утром они скатывали тюфяк в рулон, а в хорошую погоду проветривали его на плоской крыше. Летом все спали на крышах домов.
Переход Джейн из пещер к дому отозвался усилением боли в спине. Оказавшись, наконец, внизу, она чуть было не рухнула от боли и изнеможения. Ей нестерпимо хотелось в туалет, но от жуткой усталости она не могла бы добраться до него, поэтому воспользовалась горшком, спрятанным за ширмой в спальне. При этом Джейн обнаружила маленькое красноватое пятнышко на своих хлопчатобумажных штанах.