Джек Хаммел дрожал от холода, дыхание со свистом пробивалось сквозь окоченевшие губы.
– Чертовски холодно, – обратился он к парню, сидевшему напротив него.
– Здесь холодно, – согласился парень, – а там чертовски жарко.
Они сидели в кузове фургона Джека. Он понял, что его вместе с оборудованием провезли через город, потом машина запрыгала по ухабистой горной дороге. Вскоре похолодало. Потом фургон стал, до Джека долетали какие-то непонятные звуки, похожие на выстрелы и треск хлопушек, как во время празднования годовщины провозглашения независимости, а потом что-то рвануло, да так громко, что у него заложило уши.
Может быть, эти парни штурмовали здание телефонной компании?
Человек, сидевший напротив Джека, держал в руках какое-то странное оружие, такое громадное, что с его помощью, похоже, можно было развязать третью мировую войну. Такое черное и сложное, что Джек не мог оторвать от него глаз. Никогда он не видел ничего подобного.
– Послушай, парень, а что это у тебя за пушка?
Парень улыбнулся, обнажив в улыбке ослепительно белые зубы.
– Это та самая пушка, которая разнесет тебе башку, если ты не заткнешься.
Джек мрачно улыбнулся. Ничего себе шуточки.
Вскоре они снова поехали, Джек почувствовал, что колеса машины движутся по гравию. Потом снова остановились и стали ждать.
Он съежился от холода. По натуре Джек был любознательным человеком, а сейчас ему ко всему было еще и скучно.
Когда-то Джек считался вполне приличным спортсменом, довольно успешно выступал за команду «Беркиттсвиллские Демоны» и все вроде бы шло, как по маслу.
Но он был из тех парней, которые могут вполне блистать на уровне школьной команды, но слабоваты для следующего уровня. И когда на второй год выступления за команду мэрилендского университета его перевели из нападающих в полузащитники, Джек ушел из команды и из университета.
И вот ему тридцать два, он женат на той девушке, с которой познакомился после окончания школы, у него две прекрасных дочери, работа, обеспечивающая стабильный доход и нормальный уровень жизни. Но не славу. Такую работу слава обходит стороной.
Иногда Джек жалел в душе, что превратился в одного из тех, пусть и высококвалифицированных, но незаметных рабочих, которые без шума и помпы обеспечивали жизнедеятельность страны, оставаясь при этом в тени.
И сейчас, если не считать страха за детей, он был даже заинтригован сложившейся ситуацией. Кто бы ни были эти люди, они предварительно занимались им. Знали все о его доме, знали, как проникнуть туда, были в курсе того, когда он принимает душ и как легче всего сделать его покладистым.