Полковник закурил любимые «Мальборо», глубоко затянулся и закашлялся.
– Сэр! – Это был один из связистов, как всегда, возбужденный сверх меры. – Посмотрите, сэр!
В комнату вбежал еще кто-то, потом полицейский, потом армейский связист.
– Посмотрите, полковник Пуллер. Боже, посмотрите!
Пуллер поднес к глазам бинокль и внезапно увидел на верхушке горы темное пятно.
– Что это? – закричал кто-то. Еще какой-то человек приник к биноклю.
Пуллер сосредоточил внимание на темном пятне, закрывавшем теперь верхушку горы. Он прикинул: примерно пятьсот квадратных футов, черное, слегка колышется.
Какая-то чертовщина.
И тут его осенило.
– Это чертов брезент. Они просто прикрылись. Не хотят, чтобы мы видели, чем они там занимаются.
Проклятье, подумал он.
Шумели вокруг так, что полковник едва слышал Акли, который шептал ему на ухо: отыскали человека, кто создавал эту шахту Саут Маунтин. Парня по имени Питер Тиокол.
* * *
Пу Хаммел была в том детском возрасте, когда нравятся абсолютно все люди, даже мужчины с автоматами, расположившиеся в ее спальне. Ей нравился Герман. И Герману она, похоже, тоже нравилась. Крупный блондин во всем черном, от сапог до рубашки. И оружие у него черное. Несмотря на габариты, у него были добрые глаза и повадки хорошо выдрессированного медведя. Каждая клеточка его тела излучала благоговейное желание сделать девочке что-то приятное. Ему была приятна ее комната в розовых тонах, интересны ее игрушки на полках, сделанных отцом. Герман по очереди снимал их с полок и внимательно разглядывал. Ему нравились и медвежонок Кеа, и щенок Паунд, и все пони Притти (почти дюжина).
Нравились и Рейнбоу Брит, и песик Раб-а-Даб, и корова Пинат. Все они ему нравились.
– Вот эта игрушка очень хороша, – сказал Герман. Единорог с блестящей розовой гривой был и ее любимой игрушкой.
Пу уже больше не огорчало, что мама до сих пор плачет на кухне, а Бин так притихла. Для нее было огромным приключением завести новых друзей, тем более таких, как Герман.
– А ты когда-нибудь уйдешь? – спросила она, выпячивая нос и корча рожицу.
– Конечно, – ответил Герман. – Скоро уйду. Меня ждет работа.
– Ты хороший дядя. Ты мне нравишься.
– Ты мне тоже нравишься, детка, – улыбнулся Герман.
Особенно Пу нравились его зубы. Очень белые, она никогда не видела таких белых зубов.
– Я хочу выйти, – попросила Пу.
– Ох, Пу, нельзя. Тебе придется побыть здесь немного с Германом. Мы ведь можем быть с тобой друзьями. Лучшими приятелями. Ладно? А потом ты сможешь выйти и пойти играть, и все будет отлично. Все будут довольны. А Герман принесет тебе подарок. Я подарю тебе новую пони Притти, хорошо? Розовую. Или розового единорога, вроде того, что у тебя уже есть. Хорошо, детка?