Возвращение в Арканар (Налбандян) - страница 27

Дилетантов – счастье. После первых успехов наступило затишье. Ничего не происходило.

Вдобавок, какой-то остроумец догадался сократить надпись на двери, и скоро вся СГБ знала, что в её подвалах обитает таинственная служба КОМКОН-2. Тройка архивариусов-неудачников вопиюще не соответствовала гордой аббревиатуре, обозначающей для Земли и Системы штурм и натиск. А если учесть индекс здоровья двух третей комиссии, автоматически ставящий крест на дальнейшей карьере, то "Команда Конченных" была ещё самой корректной её расшифровкой.

Комиссия не реагировала никак.

Каждый день они раскладывали кристаллы и перерывали архив в поисках "необъяснимого". Закончив, поднимали древние, бумажные ещё книги, которыми никто не интересовался минимум полвека. Садились за чтение. Петя уже знал – самое большее через десять минут Руди и Джереми начнут ругаться – вполголоса, на жёстком, чужом языке. Лица у них при этом будут совершенно чужие, отчаянно-злые.

Пете становилось жутко от этих лиц, от этих книг, от того, что он читал в них. От техники допросов и приёмов вербовки. От премудростей слежки и секретов ухода от неё. От инструкций, как сломать человека и как не сломаться самому. Однажды он спросил напрямик.

Джереми долго ругался на незнакомом языке. Потом ответил:

Удобный стул архива временами казался Антону страшнее кресла Тоца-Воителя – со всеми его тридцатью двумя пыточными приспособлениями. Каждый день приходилось вступать в борьбу с собой. Мозг отказывался удерживать в памяти что-либо. Потом наглухо забывал английский – и Руди тупо разглядывал непонятные закорючки. Потом пытался спастись в убаюкивающем тепле воспоминаний.

Вспоминался их с Кирой первый год на Земле. Они были счастливы, и никто им не был нужен – кроме друг друга. Первое время Киру очаровали самые обычные детские игрушки. Она сама ведь была – ребёнком, лишённым детства.

На второй же день Антон принёс ей огромного плющевого медведя – и до сих пор помнил, какими глазами она смотрела на подарок.

…Руди до сих пор не мог вспомнить, когда на Киру стали оглядываться на улицах. Ему самому несладко приходилось в то время : бесконечные комиссии, врачи, психологи. И первые испуганные взгляды друзей. И подступающее одиночество. Кира ходила с ним на все заседания. Он пытался отговорить её, она удивлённо поднимала на него глаза: "Но ведь это же из-за меня. Тебя судят за то, что ты спас меня. Тебя ведь не повесят, нет?"

Антон смеялся долго. А, отсмеявшись, вдруг увидел Киру по-новому. Невзрачная замухрышка превратилась в прекрасную девушку. Рыжий крысиный хвостик рассыпался по плечам локонами тяжёлой меди…