– Пусть даже это всего один час в день?
– Да. Но этот час ты должен целиком отдать Люси. В этот час твое внимание будет полностью принадлежать ей. Ты понимаешь, о чем я говорю, Тео? Ты воспользуешься этим часом на полную катушку. А на следующий день снова отдашь ей ее час.
Тео повернул голову и улыбнулся Тайсону.
– Похоже, ты завелся?
– А если ты когда-нибудь вдруг выкроишь целый свободный день, то полностью отдашь его Люси. И скажешь ей что просто дождаться не можешь следующего дня, который сможешь целиком провести с ней.
И тогда Тео начал хохотать. Он смеялся громко, и Тайсон вторил ему. Потом Тайсон спросил:
– Что тебя так рассмешило, черт возьми?
– Ты. Ты такой потешный. С каких это пор ты стал экспертом по женской психологии?
Тайсон так широко улыбнулся, что было ясно: он рад представившейся возможности ответить на этот вопрос.
– У каждого есть своя область, в которой он эксперт, Тео. Делом твоей жизни будет медицина. А моей – женщины.
Тео снова внимательно посмотрел на Люси, которая увеличила темп, ее розовые брюки так и мелькали.
– Думаю, я сосредоточусь на одной этой женщине.
– Одобряю твой выбор.
– Но от этих брюк надо будет избавиться.
– Несомненно.
Они несколько секунд наблюдали за Люси, а потом Тайсон спросил:
– И какой у тебя план? – Тео улыбнулся ему:
– Я собираюсь вернуть ее.
Тайсон кивнул, потом заинтересованно поднял брови.
– Если загубишь дело, можешь опять на меня рассчитывать.
Тео хмыкнул и толкнул Тайсона в плечо.
– Этого не произойдет.
Кабинет магистра по социальной работе доктора наук Дорис Леман
– Меня беспокоит, что ты пропустила несколько сеансов и не отвечала на мои звонки. Что происходит, Люси?
– Сейчас. – Люси поудобнее устроилась на диване с обивкой из персикового дамаста и запретила себе смотреть на раздражающих ее девушек-гейш. Им придется подождать следующего пациента, которого они смогут доставать, потому что она сегодня не собирается доставлять им такое удовольствие. – У меня было очень напряженное расписание, доктор Леман. Я была занята разными вещами, например, сказала Тео, что я его люблю, и была отвергнута, ела, работала, беспокоилась, плакала, ела, страдала от того, что Тео меня отверг, ела, пыталась раскусить своего съехавшего с катушек босса, ела, пила, думала о Тео, слонялась, отвечала на звонки свихнувшихся членов семьи, ела. А кроме этого – почти ничего.
Дорис закончила записывать, и Люси многое бы отдала за то, чтобы увидеть, что она там написала. Люси догадывалась, что это нечто вроде: «Пациентка проявляет сарказм; снова злоупотребляет едой; на поверхности вопрос о том, что ее отвергли».