22 июня 1965 года «Закат-2» успешно стартовал и вышел на околоземную орбиту. Бурцев и Стремительный перенесли старт хорошо. Барашек, облаченный в специальный скафандр, разработанный в свое время для собак и обезьян, мирно плавал по кабине, прикованный небольшой цепью к креслу Бурцева. Сам Бурцев выполнял приписанные ему указания, регулярно посылая радиоотчеты на Землю.
26 июня, на пятые сутки полета, Бурцеву захотелось есть. (Заметим, что корабль в это время покинул зону уверенной радиосвязи). Точно следуя инструкции, не вставая с кресла, он взял в одну руку нож, а другой рукой потянул на себя цепь, которой Стремительный был прикован к креслу. На коленях у Бурцева в тот момент находился специальный лоток, предназначенный для стока крови.
Возможно, именно вид лотка подействовал на животное угнетающе. Увидев Бурцева с ножом в руке, баран неожиданно взбрыкнул задними ногами. Удар копыт пришелся прямо в середину шлема Бурцева, который, видимо, так и не успел ничего понять. Сила удара была настолько велика, что стекло тут же рассыпалось на мелкие куски.
Космонавт погиб практически мгновенно.
Когда спустя несколько часов начался очередной сеанс радиосвязи, специалисты из Центра Управления Полетами с удивлением услышали в наушниках лишь унылое блеяние Стремительного.
Нелепый казус произошел и во время группового полета Абрамяна—Лемке (1966 года). На сей раз в распоряжении космонавтов имелась специальная 8-литровая кастрюля конструкции Е. Бархиной и 6 литров пастеризованного молока. Будучи испытанной на Земле, кастрюля зарекомендовала себя с наилучшей стороны: она позволяла довести до кипения количество жидкости, эквивалентное 6,5 литра воды, менее чем за час, и притом практически без потерь самой жидкости.
Однако, на орбите кастрюля вдруг «закапризничала». Молоко, уже почти достигшее точки кипения, неожиданно увеличилось в объеме, т. е. попросту «убежало». Раскаленная жидкость прорвала предохранительный клапан кастрюли и мощной струей ударила в воздухозаборник скафандра Андрея Лемке. Лемке получил серьезные ожоги полости рта и пищевода, и вскоре стало ясно, что продолжение полета опасно для жизни космонавта. Владимиру Абрамяну ценой невероятных усилий удалось осуществить экстренную посадку корабля.
Эти обескураживающие результаты постепенно вынудили ученых отказаться от применения традиционных кулинарных методов в условиях космического полета, что со временем привело к появлению действительно новаторской идеи — использованию тюбиков.
Первые упоминания о тюбиках мы встречаем уже в отчетах о полете Неволина — Федяева; впрочем, сам Неволин отзывается о них без особого восторга: действительно первые тюбики были и крайне громоздкими («гусь, фаршированный яблоками», «поросенок с хреном»), и не совсем удобными в использовании (например, количество костей в тюбике «толстолобик заливной» в несколько десятков раз превышало допустимые нормы).