- Он с нами, господин, лежит на полу. Осмелюсь предложить накормить и напоить его, а затем отправить спать. Я приготовлю для него свою постель, если ты не возражаешь. Ложе Гиены полно грязной щетины, волос с его пятнистых рук и сплошь засыпано огрызками - он только и знает, что грызть кости целыми днями. Маль-
чишка не сможет заснуть в таком месте. И у Гиены наверняка нет даже хлеба. Он такой грубый, мой прекрасный господин, такой отвратительный…
Тут Козел явно зарвался и потому моментально оказался сбитым с копыт. Над ним нависла тень дрожащего от ярости Гиены. Разинутая пасть, усаженная острыми зубами, уже готова была захлопнуться с беспощадностью стального капкана, но была остановлена на полпути вновь зазвучавшим медовым голосом Агнца:
- Поднесите детеныша ко мне, чтобы я мог пощупать, как бьется его сердце. Он в сознании?
Гиена опустился на колени, взглянул на Мальчика и кивнул. Он еще не оправился от гнева, вызванного наветами Козла, и с трудом мог владеть собой.
Мальчик, полностью очнувшийся, почувствовал себя безнадежно больным.
Сейчас он знал одно - нужно притвориться потерявшим сознание, нет, еще лучше - мертвым. И когда Козел тоже встал на колени, чтобы лучше его видеть, Мальчик старательно задержал дыхание. Вблизи Козел казался еще более отвратительным, но наконец он поднялся на ноги и самым мягким голосом, на какой только был способен, возвестил темноте:
- Он без сознания, о великий Агнец. Бесчувствен, как мое копыто.
- Тогда несите его сюда, мои милые спорщики, и забудьте свои мелкие разногласия. Не вы и не производимые вами звуки интересуют меня, а человеческий детеныш. Я очень стар и чувствую, что его молодость обращена против меня, но я достаточно молод, чтобы чувствовать родство наших душ. Немедленно несите его ко мне, потом будете его мыть, одевать, кормить и поить. Несите, у меня чешутся руки.
И тут неожиданно Агнец испустил столь пронзительный вопль, что, если бы Гиена и Козел смотрели сейчас на Мальчика, они не смогли бы не заметить, как он вздрогнул, будто его укололи. Крик был столь пронзителен и столь внезапен, что Козел и Гиена прижались друг к другу, забыв о былой вражде. Никогда за многие века не слышали они от своего повелителя ничего подобного. Воистину, несмотря на все умение владеть собой, Агнец на этот раз не сдержал эмоций, захлестнувших его белое тело,- и тьму прорезал этот дикий вопль.
И долго еще высокоголосое эхо гуляло по самым дальним уголкам Копей, пока не замерло вдали и вокруг вновь не воцарилась тишина бездны.
Но дело было не только в том, что крик прозвучал пронзительно и внезапно,- было в нем еще что-то особенное. Его породили не только сила легких и мощь голосовых связок. Он рвался из глубины ада - как наконечник копья, как предвестник ужасных несчастий. Все, что Агнец столетиями таил в себе, вырвалось из тьмы на свет Божий.