Сунув конверт под свитер, она медленно спустилась вниз, чувствуя, как тепло непрочитанного письма согревает ее, словно неистраченный пенни, прожигающий дыру в кармане мота. Девочка размеренным шагом направилась в кухню, достать бутылку коки из холодильника.
Каталина подняла глаза от тонко нарезанных полосок телятины и улыбнулась:
– Ты сегодня рано, Челси. Все в порядке?
– Прекрасно, Каталина. Нет, больше чем прекрасно! Превосходно! Правда, великолепный день сегодня? – отозвалась Челси с блаженной улыбкой.
Глаза Каталины немедленно загорелись любопытством. В этом сумасшедшем доме у девочки так мало поводов радоваться.
– У тебя дружок появился, нет?
Челси мгновенно насторожилась. Что такое она сказала, что эта женщина, для которой английский не был родным языком, сразу все поняла?
– Конечно, нет, что за глупый вопрос?!
Девочка сунула голову в холодильник, чтобы достать бутылку содовой и охладить разгоряченные щеки. Противно, если кто-нибудь увидит, как она покраснела.
– У тебя в глазах один… такой… сияние… мальчиковое, сразу видать… чикита.[9] Каталина точно говорит. Я испекла печенье.
– Спасибо. Бабушка забыла оставить мне деньги на ланч, так что я немного голодна, – отозвалась девочка, открывая бутылку и сгребая с блюда пригоршню овсяного печенья.
Каталина скривила губы.
– Почему не попросишь сеньору дать деньги? Все время бегаешь голодной.
– Ничего, – пожала плечами Челси. – У нее забот хватает и без моих денег на ланч. Что у нас сегодня к ужину?
– Телячье жаркое, картофель «Шантильи»…
– Гости придут? – встревожилась Челси, расстроенная необходимостью высиживать еще один бесконечный ужин, слушая, как присутствующие часами обсуждают различные фильмы.
– Сеньора Маркс и двое мужчин. Челси облегченно вздохнула.
– Слава Богу! Должно быть, чисто деловая встреча и мне там сидеть не обязательно. Скажи Елене, чтобы не ставила для меня прибор – у меня куча уроков.
– Спускайся, когда проголодаешься, чикита. Каталина позаботится о тебе.
Экономка, она же и кухарка, покачала головой, глядя вслед худенькой девочке-подростку и с грустью думая о том, как одинока и заброшена Челси и как мало хлопот причиняет домашним.
Ощущая, как согревает душу драгоценное письмо, Челси понесла содовую и печенье наверх, по изящно извивающейся, богато украшенной лестнице, прошла по восточному ковру верхней галереи и оказалась в своей спальне. Поспешно заперла дверь, положила «добычу» на письменный стол и снова стала любоваться письмом. Сделав глоток кока-колы и откусив кусочек печенья, она осторожно разрезала конверт острым серебряным ножом и пробежала письмо, чтобы побыстрее узнать новости. Потом прочитала еще раз, уже медленнее, желая убедиться, что правильно поняла содержание, и только с третьего раза начала прикидывать возможности.