– Ну-ну, говори.
И она такое понесла, что его едва не стошнило прямо ей на подол. Прямо на сверкающий шелк ее пеньюара.
– Ты, – говорит, – если не способен насытить свою плебейскую сексуальную похоть, то можешь завести себе постоянную девку. Только здоровую желательно и без претензий на будущее. В обязательном порядке контрацептивы. Я могу даже посодействовать в поисках. У меня есть на примете хорошие девочки, ты же помнишь, где я тружусь.
– Ты чего городишь, Лиля?!
Дмитрий тогда привстал на локтях, глядя в совершенное лицо и отчаянно горюя, что нельзя сейчас съездить по нему кулачищем. Как всякой простой зарвавшейся бабе, которая знать не знает, что городит. Была бы она такой вот – попроще-то, съездил бы ей в ухо, отправив в угол за шкаф, да и продолжил бы отчет читать.
А нельзя! Потому как мы благородные! И в жилах у нас не просто кровь, а с голубоватым отливом. И кость у нас почти слоновья. Тьфу ты, господи!
Вместо всего этого Дмитрий прошипел:
– Ты предлагаешь мне шлюху в обмен на то, чтобы я тебя не трогал? Так, что ли?
– Наша с тобой жизнь – это ведь не только секс, не так ли? – она изумленно поморгала. – Это ведь бизнес, дружба, долголетняя причем, понимание, в конце концов! Это много больше, чем отвратительные телодвижения двух вспотевших пыхтящих людей, Дима!!! Ну что ты на меня так смотришь, как будто я…
– Я смотрю на тебя, как на фригидную дуру, Лиля.
И он ведь тогда не выдержал и спихнул ее с кровати так, что она упала на свою совершенно безупречную попку и расплакалась. А он оделся, хотя спать собирался, и ушел. Долго колесил по городу. Хотел напиться, потом передумал и резко газанул от бара, возле которого приостановился. А потом…
Потом все как-то неожиданно получилось… Девчонка попалась ему на обочине. Он притормозил, решил, она работает. Обрадовался и подумал даже: надо же, такая нарядная, неиспорченной выглядит, а на дороге. Наверное, недавно в деле.
Оказалось все совершенно не так. Она просто ловила попутку, потому что ехала куда-то. Куда, он так и не спросил. Да и она потом позабыла. И они проговорили с ней часа четыре. Не взахлеб, не перебивая. Все было очень трогательно и великолепно. Мило и с пониманием. Глаза – в глаза, душа – в душу.
Да, они переспали под финал своей беседы. Ей это было необходимо для чего-то, он не запомнил. Ему – без комментариев. И так это получилось у них… как бы само собой. Словно логическим завершением их душевной близости явилось их «отвратительное телодвижение», как сказала бы эта ледяная сука – его жена.
Сказать кому, что после этого он недели две порхал, земли не чуя, не поверил бы.